|
 Несколько дней назад он вернулся из Москвы, где на протяжении двух недель под руководством первоклассных специалистов постигал азы нового для него ремесла. В филиале Государственного исторического музея, где проходила стажировка, Александра Ооржака знакомили с методами и приёмами реставрационного волшебства. Дали, правда, только базовые знания — остальное, предупредили, изучишь сам в процессе работы. Настоящего волшебника из тебя сделает только многолетняя практика.
СОХРАНИТЬ НАСЛЕДИЕ РУШЕВОЙ
Александр, по его собственному признанию, немного заробел от этого предупреждения. Всё новое всегда — боязно.
Реставратор по графике — а именно им, по задумке Национального музея Тувы и местного минкультуры, должен стать Александр, — восстанавливает не только контуры рисунков, но и — целостность бумаги, на которой рисунки изображены. Возвращает графическому экспонату его былую чистоту и ясность. Он и химик, который знает чудодейственные препараты и в какой пропорции их нужно смешивать, чтобы вывести с залежалых листов пятна разной природы. Он умеет выполоскать бумажный экспонат в обыкновенной воде так, что станет он чистенький, не разбухнет и не развалится. На это есть специальная технология. Да и много чего ещё чудесного умеет такой специалист.
Александр Ооржак — художник-оформитель Национального музея республики, а теперь — ещё и один из четырёх штатных реставраторов. В команде коллег Александра — специалисты по ткани, декоративно-прикладному искусству и керамике. Теперь музей приобрёл ещё и специалиста по графике.
— Что такое графика? Например, это рисунки Нади Рушевой, — поясняет Александр. — Рисунки от руки — это графика. Мне как раз и предстоит работать с наследием Рушевой. Многие из тех рисунков, что хранятся в музее, в плачевном состоянии. Где-то повреждена бумага, где-то своё дело сделали пыль, сажа… Рисовала художница на разной бумаге — акварелью, тушью, чернилами, фломастерами, разноцветными карандашами. Даже на обоях есть рисунки и на тоненькой кальке. Меня ждёт целая стопка рисунков — несколько десятков штук. Их надо реставрировать.
Правда, пока с реставрационной практикой Александру придётся повременить: для работы нужно профессиональное оборудование, которое музею ещё предстоит закупить. Ну а кроме оборудования, как сумел убедиться парень, в работе потребуется то, что, казалось бы, не представляет ценности: старинные газеты и журналы. Точнее, бумага, на которой они напечатаны. Много такой бумаги. Разного цвета и качества. У московских коллег этого добра — целые архивы. Собирать будешь всю жизнь, предупредили наставники.
ДЕРЕВЯННЫЕ МОТИВЫ
В музее Александр уже пять лет. Пришёл он сюда из мастерской «Кажык», что при Центре тувинской культуры. Там вместе с друзьями-художниками мастерил из дерева национальные инструменты, расписывал их традиционными орнаментами — так какое-то время зарабатывал на жизнь. Вообще-то по образованию парень — художник-преподаватель, в 2008 году закончил Кызылское училище искусств. Начал с росписи, а спустя год вырезал из дерева и первый инструмент. Продал его потом иностранному туристу.
В мастерской Александр подрабатывает по сей день. Создаёт из дерева не только инструмент — в основном это работа на заказ, а главный сезон спроса — лето, когда в Туву съезжаются гости на симпозиум по хоомею. Из дерева вырезает небольшие статуэтки, шкатулки, хозяйственную утварь. Интересно, что с деревом дипломированный учитель рисования подружился только в мастерской. До этого больше рисовал: карандашом по бумаге, струёй аэрозоли по стене (в юности горячо увлекался граффити). Ну а в мастерской, работая плечом к плечу с увлечёнными мастерами, вдруг по-настоящему раскрылся. Говорит, дерево — это особенный материал. Художник вырезает из него скульптуру, а оно напитывает художника своей тёплой энергией.
В этом году Александр Ооржак прославился: его работа стал лучшей на республиканском конкурсе по деревянной резьбе имени Донгака Окаанчика. Потом — ещё одна победа: уже в Томске, на международном фестивале мастеров «Праздник топора».
В Томск Александр поехал вместе со своим другом Артыш-оолом Монгушем. Оба замахнулись на масшатабные скульптуры — под два метра высотой. Артыш-оол вырезал горного козла, за что получил, кстати, почётное место в своей номинации, а Александр рискнул изобразить в дереве тувинский народный миф о том, как рождается игил. Композицию составили фигура музыканта и дерево за его спиной, в которое ударила молния. Именно из такого дерева, пронзённого небесным огнём, по преданию, и нужно делать игил. Задумка мастера удалась: по итогам конкурса его включили в число шестнадцати лучших мастеров фестиваля.
— Но всё же работать с деревом не так просто, как можно подумать, — предупреждает Александр. — К примеру, чтобы получился добротный инструмент или какое-то другое качественное изделие, брать надо только материал, который пролежал несколько лет. Как следует просохший. Из того, который только что привезли из леса, мастерить нельзя: изделие треснет. Поэтому мы делаем заготовки и откладываем их года на четыре. Маленькие скульптурки мастерим в основном из того, что остаётся после изготовления инструмента. Бывает, что добываем материал из старых заброшенных строений. На пилорамах ищем. Вообще тонкостей в работе много. Все их понимаешь с годами. Умудряешься научиться работать даже с плохим материалом.
— Плохой — это какой?
— Например, дефектный: с трещинами. Надо обыграть этот дефект так, чтобы получилось красиво… Когда работа закончена, наступает черёд росписи. Это тоже бывает непросто. Надо подобрать подходящий орнамент, продумать сочетание цветов. Садишься думать — а в голову ничего не идёт. Теперь я уже знаю, что переживать не стоит. Придёшь вечером домой, ляжешь спать — и во сне всё приходит: и орнамент, и цветовое решение.
Александр признаётся, что хоть и делает, вот уже много лет, музыкальные инструменты, и делает их уже давно профессионально, а играть на них так и не умеет. Чтобы определить, хорошо ли они звучат, зовёт коллег-музыкантов. Сетует: надо научиться.
* * *
Художник-оформитель в музее — человек занятой. Он продумывает оформление всех предстоящих выставок, организует процесс.
Выставочная деятельность в тувинском музее очень живая: только постоянных выставок в год оформляется штук по десять. Ещё столько же — передвижных, временных. Для музея это солидно. Поэтому бригада художников и столяров без дела не сидит. Всё время что-то мастерят, замеряют, клеят, режут.
Каждая следующая работа начинается с демонтажа прежней экспозиции: экспонаты упаковывают и сдают в фонды. Александр знакомится с концепцией новой выставки, с экспонатами. Рисует эскиз того, как это будет выглядеть. Просчитывает сметную стоимость, защищает проект у начальства. Получено одобрение — закупаются нужные материалы, и дело пошло.
К своим новым обязанностям — реставрационной работе — Александр, по его предположению, приступит только в следующем году. К тому времени, вероятно, будет приобретено нужное оборудование, а реставратор успеет должным образом ознакомиться с фронтом предстоящей работы. Конечно же, она не ограничится рисунками Рушевой.
…С несколькими рисунками, кстати, из числа тех, что хуже всего сохранились, Александр и приехал к реставраторам в Москву. Там его сокровища осмотрели и плечами пожали: мы, сказали, многое можем, но не всё. Поэтому учиться пришлось на экспонатах московских. К слову сказать, там, в Москве, в реставрационной мастерской наш Александр оказался единственным парнем. С удивлением обнаружил, что реставратор, оказывается, преимущественно женская профессия. Там по этому поводу посмеялись. А в тувинском-то музее всё наоборот: все четверо реставраторов — мужчины.
Тщательный и кропотливый предстоит труд. Потребует усидчивости, терпения. Это искусство, которым овладевают только годами преданного служения ему. Как оно, собственно, и в творчестве. Талантливый художник и резчик по дереву, Александр прекрасно знает, что такое монотонная сосредоточенная работа. Именно она лежит в основе всего, что в законченном своём виде удивляет и вызывает восхищение.
Чтобы стать виртуозным волшебником, надо прилежно учиться. Тем более, что цель, стоящая перед начинающим реставратором, — архиважная: сберечь историю.
|
|
Культура 
