 На каком языке брать интервью у иностранки? Английский – язык международного общения – обе знаем лишь на уровне «здравствуй, до свидания», по-русски моя визави понимает, но не говорит. Так на каком же? Оказалось, на тувинском. Им представительница страны восходящего солнца владеет так, что ей позавидовали бы сами носители языка.
Японка Каори Савада приехала в Туву, чтобы научиться исполнять хоомей и играть на игиле. Научилась. Затем целеустремленная девушка решила, что ей необходимо во что бы то ни стало изучить тувинский язык. Сказано – сделано: стала студенткой филологического факультета Тувинского государственного университета.
Но и это еще не главное. Именно здесь, в Кызыле, Каори Савада – Маленькая благоухающая речка, если перевести ее имя и фамилию на русский – обрела женское счастье.
От сан до сенсея
– В японском языке нет отчества, вместо него используются специальные именные суффиксы. Каори-сан – это обращение к вам будет верным по правилам японского языка?
– Да, это правильно. Если бы мы с вами были в Японии, то обращались бы друг к другу именно так: Каори-сан и Юлия-сан. Но называйте меня просто по имени, как все здесь называют.
– Хорошо. Каори, а что означает суффикс «сан»?
– В Японии это самое популярное обращение. Его используют, когда младшие обращаются к старшим, старшие к младшим, а также при общении с малознакомыми людьми.
– А как обращаются друг к другу близкие родственники, друзья?
– В таких случаях мы используем после имени слово «тян». Оно употребляется еще и по отношению к маленьким детям. Есть еще слово «сама», оно означает «господин».
Слово «сэнсэй» применяем при обращении к врачам, ученым, писателям, политикам и другим уважаемым людям. Маму мы зовем «окаа-сан», папу – «отоо-сан».
– Какое значение имеет ваше имя?
– «Каори» с японского переводится как «благоухание, аромат». А фамилия Савада значит «маленькая речка». Получается, что меня зовут Маленькая благоухающая речка.
Савада – очень распространенная японская фамилия. У нас принято, чтобы имя и фамилия были созвучны друг другу по значению, звучанию и написанию. Японцы, как и тувинцы, верят, что от имени зависит судьба человека.
Папа говорил, что в старину имена детям давали старейшие члены семьи. Но сейчас имена детям всё больше дают сами папы и мамы.
Каори – так меня назвал папа. А его зовут Юкио Савада, ему шестьдесят пять лет. Имя мамы – Сатико Савада, ей шестьдесят четыре года. Оба пенсионеры. Но мама продолжает работать, готовит лапшу в ресторане, ей скучно дома без дела сидеть. Отец всю жизнь проработал в фирме по ремонту часов, оттуда и ушел на пенсию.
– Готовясь к интервью с вами, узнала, что в Японии есть два основных способа знакомства парней и девушек. Первый - когда родители сами подыскивают половинок для своих детей и второй, когда семью создают коллеги. Это так?
– Да, и второй способ – наиболее распространенный. Работа для японцев – на первом месте. На ухаживания и поиск невесты мало времени остается. Много моих родственников вышли замуж или женились на тех, с кем вместе работали. Мои мама и папа тоже на работе познакомились.
В Японии создают семьи, когда уже крепко стоят на ногах. Молодые люди должны окончить школу, потом колледж или университет, найти работу, создать семью, а уже потом уже думать о детях, потому что дети – это очень большая ответственность. Мои родители, например, поженились в двадцать пять лет, а я родилась, когда маме было тридцать, а папе тридцать один год.
Центр семьи
– П исатели-исследователи Владимир Пронников и Иван Ладанов в своих этнопсихологических очерках «Японцы», пишут об особенностях японского национального характера, в том числе и о воспитании детей.
Меня эти три японских воспитательных принципа очень заинтересовали. Во-первых, детям надо как можно больше уделять времени. Во-вторых, надо делать всё для того, чтобы малыши не плакали: плачущий ребенок - самое большое огорчение для японца. В-третьих, ни в коем случае нельзя ругать детей при посторонних. Это верно?
– Так и есть. В японских семьях не ругают и тем более не бьют детей. Родители своим поведением и поступками показывают малышам, как надо вести себя.
Когда рождается ребенок, он становится центром семьи. У нас много детских праздников: в марте «Хина мацури» – праздник маленьких девочек и «Кодомо-нохи» – праздник мальчиков.
В ноябре – торжественная церемония «Сити-го-сан» для ребятишек, которые достигают трех, пяти и семи лет. В этот день на девочек надевают кимоно, украшают волосы. Их обязательно фотографируют. Потом вся семья идет в храм на праздничное богослужение. А в мае в Японии отмечается национальный праздник День детей.
Когда появляется малыш, женщина полностью посвящает себя семье, а мужчина отвечает за благополучие близких.
– И надолго японская мама становится домохозяйкой?
– В зависимости от обеспеченности семьи. Если отец хорошо зарабатывает, то можно и всю жизнь не работать, а если трудно с финансами, то, как только ребенка устраивают в детский сад, мама начинает тоже начинает зарабатывать деньги. Это бывает обычно, когда ребенку исполняется три года. Моя мама устроилась на работу, когда мне стало шесть лет, и я пошла в школу.
– В какой части Японии вы родились?
– Родилась в 1981 году в префектуре Сайтама. Это одна из сорока семи японских префектур. Она объединяет сорок городов, восемь уездов, двадцать два поселка и одно село. Там проживают примерно семь миллионов человек. Столица префектуры тоже называется Сайтама. Префектура находится недалеко от Токио – всего лишь в пятидесяти километрах.
Я единственный ребенок в семье. Помню, в детстве всегда спрашивала у мамы: почему у меня нет брата или сестры? Она говорила, что так получилось. И со временем я привыкла быть одной.
– Один ребенок - это обычное явление для японских семей?
– Традиционно японские семьи – многодетные. Мой отец, например, пятый ребенок в семье. Сейчас в Японии, как и почти во всем мире, финансовый кризис, поэтому молодежь не торопится с семьей. Например, половина моих одноклассников до сих пор не женаты, хотя у всех есть образование, все работают.
Три миллиона за три года
– Как в Японии получают образование?
– С трех до шести лет ребенок ходит в детский сад. Затем школа, в которой учатся двенадцать лет: шесть лет – в начальной, по три года – в средней и старшей. Первые девять лет школьники учатся бесплатно, а старшую школу уже оплачивают родители. За год обучения нужно заплатить двести тысяч йен. После школы поступают в колледж или университет, учеба в них тоже платная. Бесплатно – на специальные гранты – могут учиться только одаренные студенты.
Когда я поступила в колледж, родители за три года моего обучения заплатили три миллиона йен.
– Если перевести эту сумму по курсу сегодняшнего рубля, то она составит шестьсот сорок четыре тысячи двести девяносто четыре рубля. Для японских родителей такая сумма не слишком накладна?
– Для Японии такая плата за обучение – не очень большие расходы, так как там высокая зарплата. Я, например, после колледжа начала работать там же и в течение года зарабатывала по двести тысяч иен в месяц. У кого есть трудовой стаж, тот больше получает. Поэтому японцы спокойно копят деньги на образование детей, на старость.
Без мусора и плевков
– Судя по тому , что японские бабушки и дедушки активно путешествуют по всему миру, на старость они откладывают достаточно?
– Да, люди старшего поколения очень любят путешествовать. У них есть накопления плюс к этому и пенсия. Там каждый работающий человек обязательно делает взносы на свою будущую пенсию. Если он этого не делает, то в старости государство ничего не будет ему платить. Мои родители тоже пенсионеры и тоже любят путешествовать.
– У нас в Туве ваши папа и мама уже побывали?
– Да, осенью, два года назад. Их привезла мама еще одной японки Тэрада Мао, которая тоже живет в Кызыле.
Им понравились бесконечные леса и горы по дороге из Абакана. Когда приехали в Кызыл, родители моего мужа Надежда Лама-Сереновна и Дадый-оол Магадываевич Хомушку с родственниками повезли их на экскурсию в этнокультурный комплекс «Алдын-Булак», к аржаану Кундустуг и в национальный музей, от которых мама и папа остались в восхищении.
Родители пробыли здесь две недели, увидели много хорошего. Их только одно удивило: грязные улицы города. Они заметили, что люди везде бросают свой мусор. Например, девочка обертку от мороженого бросает прямо на дорогу, а ее мама даже не замечает этого.
А еще родителей удивило, да и я до сих пор к этому не привыкну, что люди здесь повсюду плюются. И молодые, и пожилые, и мужчины, и женщины. В Японии такое невозможно.
– Как же там добились этого?
– Каждый понимает, что так нельзя делать. Людям просто в голову не приходит плевать на землю и мусорить.
Воспитание идет от родителей. Например, я с детства видела, что мама весь наш мусор сортировала: пластиковые пакеты, бумагу, стеклянные бутылки – всё по отдельности. Причем, бутылки разделялись еще и по цвету. Потом приезжал мусоровоз и забирал их по очереди: в понедельник – пластмассу, в среду – стеклянные бутылки, в пятницу – бумажные отходы. Я подросла, и сама начала поступать так, как мама.
На улицах японских городов чисто, хотя там нет мусорных урн. Это для безопасности, чтобы не было терактов.
Самое сильное землетрясение
– Да, известно, что уровень общественной безопасности в Японии высокий – за этим ведется постоянный контроль. Чего не скажешь о природных стихиях, перед которыми человек бессилен. В марте 2011 года у вас произошло одно из самых сильных землетрясений за всю историю вашей страны. В это время вы были у себя на родине?
– Да. Когда произошло землетрясение, мы с мамой закупались в супермаркете. Мама только отошла куда-то, как все продукты, которые были на полках, начали падать на пол. Стеклянная посуда вся разбилась. Я так испугалась, сразу начала искать маму. Хорошо, что она поблизости оказалась, мы выбежали из супермаркета, сели в машину и поехали домой. Там было всё нормально, только мелочи, которые были на полках и шкафах, лежали на полу. Света не было. Работало только радио, по которому мы услышали, что из-за сильного цунами произошло землетрясение.
Вечером дали свет, и по телевизору мы увидели страшную картину. По всем каналам говорили только о землетрясении. Было так страшно и тяжело на душе.
– Внимание всего мира в те дни было приковано к Японии. Передавали, что магнитуда землетрясения доходила до девяти баллов.
– Да, специалисты определили, что это было самое сильное землетрясение в Японии за последние сто сорок лет. Недавно прочитала в Интернете, что по последним данным тогда погибло более пятнадцати тысяч человек, около трех тысяч человек пропали без вести. Было много раненых.
Моя семья и близкие не пострадали, потому что наша префектура Сайтама находится примерно в трехстах километрах, от эпицентра землетрясения. Больше всего пострадали жители префектур Фукусима и Мияги, потому что они рядом с побережьем, куда обрушилось цунами.
– В префектуре Фукусима находилась атомная электростанция с одноименным названием, на которой, как сообщали, произошла радиационная утечка. Жители были эвакуированы. Как там сейчас?
– В Туву каждое лето приезжают мои земляки, которые рассказывают, что японские чиновники до сих пор скрывают масштабы этой катастрофы. То есть делают вид, как будто они держат всё под контролем. Но уже есть сведения, что эта катастрофа сравнивается с чернобыльской.
Люди, которые во время землетрясения находились поблизости атомной электростанции, до сих пор под наблюдением врачей, особенно дети, они каждый день принимают лекарства.
Главное – не паниковать
– Правда, что в Японии с самого детства учат как вести себя при землетрясении?
– Это так. В детс ком саду с четырехлетнего возраста начинают объяснять, что при землетрясении нужно спрятаться под стол или под кровать, а когда трясти перестанет, тогда уже можно выйти на улицу. Всегда говорят, что при землетрясении нельзя паниковать, а вести себя спокойно. Но так, конечно, не получается.
– Настоящая паника была у жителей Тувы, когда в декабре 2012 года произошло сильное землетрясение. Вы тогда в Кызыле находились?
– Да. В тот момент я с однокурсницами сидела в комнате в общежитии сельскохозяйственного техникума. После сильного толчка все студенты, кое-как одетые, толкаясь, стали выбегать на улицу.
А я оставалась спокойной, потому что знала, что если после первого толчка нет других, то землетрясения больше не будет. Хотела сказать им это, но меня никто не слушал. Все выбежали на улицу, в тот момент я, наверное, одна осталась в общежитии. Потом девочки все спрашивали, как я не побоялась остаться в комнате. Тогда им и рассказала. – Каори, как возник ваш интерес к Туве?
– Благодаря музыке. В школе училась играть на фортепиано и кларнете. С детства музыку люблю, особенно – национальную разных народов, больше всего Индии и Таиланда.
Японская молодежь часто ездит в разные страны, чтобы учится там их музыке. Возвращаясь, выступают с концертами. Не для того, чтобы заработать, а чтобы передать красоту звучания. Это очень популярно.
В нашей префектуре Сайтама в 2000 году была группа, которая играла музыку разных народов. Среди музыкантов – Окаяма Сюудзи, который горлом исполнял какую-то непонятную мелодию. Тогда не знала, что это хоомей. Меня так заинтересовало, как же он это делает. Когда на его сайте увидела объявление, что он проводит мастер-классы – обучает желающих горловому пению, сразу же пошла к нему.
На занятии Окаяма Сюудзи рассказал, что в Туве есть фольклорные группы «Хун-Хурту», «Чиргилчин», музыканты Игорь Кошкендей, Монгун-оол Ондар. Он признался, что не сможет по-настоящему научить нас хоомею, для этого нужно слушать эти тувинские группы и этих музыкантов. Я купила их диски.
Заодно заинтересовалась и Тувой: где находится, кто там живет? Узнавала через Интернет и думала: каким же прекрасным должно быть это место в России, где звучит такая необычная музыка. И сильно захотела увидеть его.
– И когда же, наконец, увидели?
– Летом 2009 года. Перед этим познакомилась с Таэко Кано, которая уже несколько раз бывала в Туве, чтобы научиться исполнять хоомей. Попросила ее, чтобы в следующий раз взяла меня с собой. Таэко хорошо знает русский язык, я же только несколько слов по-английски знала.
Так мы вдвоем и приехали. Самолетами из Токио – до Пекина, из Пекина – до Красноярска, из Красноярска – до Абакана. А оттуда до Кызыла на машине добрались.
– Как отреагировали родители, узнав, что их дочь уезжает так далеко?
– Папа был не против. А мама, когда узнала, что уезжаю на три месяца – на всё лето, начала меня отговаривать. Но я стояла на своем, тем более, что уже была самостоятельной. Тогда жила в Токио, снимала квартиру, работала в ателье по пошиву одежды. У меня были свои сбережения, и я не зависела от родителей.
То, чего никогда раньше не делала
– Чем были наполнены эти три месяца, которые вы провели здесь?
– Таэко познакомила меня с музыкантами Тувинского национального оркестра. Один из них – Евгений Сарыглар – устроил нам незабываемый тур: повез нас на свою родину – в Барун-Хемчикский кожуун. Мы отдыхали на чайлаге – летней чабанской стоянке – возле речки Ак-Суг. Там я делала то, чего никогда раньше не делала: ночевала в юрте, ездила на лошади, доила корову. Мне всё так понравилось.
В Кызыле начала учиться исполнять горловое пение, но было очень трудно. Моими учителями были Игорь Кошкендей и Андрей Монгуш. Я тогда поняла, что нельзя научиться хорошо исполнять национальную музыку, если не знать языка самого народа. Поэтому решила научиться хотя бы немного говорить на тувинском. В то время я жила дома у Андрея Монгуша. Его жена Виктория по вечерам учила меня тувинским словам. Записывала их в тетрадку и запоминала наизусть.
За лето научилась говорить и понимать некоторые слова, но самое главное, научилась извлекать звуки хоомея. Всё это, конечно же, на самом простом уровне. В конце августа уехала обратно домой, и там выступала с тем, чему научилась.
В Сайтама каждый месяц на открытой площадке проходит музыкальный фестиваль. В нем участвуют танцоры, музыканты, певцы. В свободное от работы время играла на игиле и исполняла хоомей вместе с Окаяма Сюудзи, Есира Акина, а также большим поклонником хоомея Тэрада Рехей.
Зрителям было очень интересно. После выступления они подходили и спрашивали, как мы можем так петь, где этому научилась. Объясняла, что это хоомей – традиционное искусство тувинского народа.
Так прошел год, а на следующее лето опять приехала в Туву.
– Не раз слышала от приезжающих гостей, что им повторно хочется побывать в Туве.
– Я их понимаю. Здесь очень красиво, легко дышится, много простора. В Японии, особенно в Токио, не так: много машин, людей, сплошные многоэтажные дома, поднимешь голову и видишь только кусочек неба. От этого сильно уставала. Мне как будто воздуха не хватало.
Вам очень повезло родиться в таком прекрасном месте, здесь совсем по-другому – очень спокойно. Нет никакой спешки и суеты. Поэтому я полюбила Туву. Настолько, что решила получить здесь высшее образование.
Летом 2010 года познакомилась с Сайзаной Сергеевной Товуу – заведующей отделом международных связей Тувинского государственного университета. Спросила у нее, могу ли учиться здесь. Оказалось, что это возможно.
Приехала на следующий год и поступила в университет. Перед отъездом, когда сказала родителям, что еду учиться на четыре года, они отговаривали: как так, отправиться жить на такое долгое время. Мама особенно сильно не хотела отпускать, но я для себя уже всё решила.
Приехала в Кызыл и поступила в Тувинский государственный университет. Сейчас учусь уже на четвертом курсе филологического факультета, получаю специальность преподавателя тувинского языка и литературы.
Сравнить два языка: японский и тувинский
– Вы – единственная из иностранных студентов в Тувинском госуниверситете, изучающая именно тувинский язык и литературу. Почему выбрали эту специальность?
– Потому, что уже в первый приезд решила, что хочу жить в Туве. Не просто быть тут некоторое время, а именно жить. А для этого мне нужно знать тувинский язык. Еще это был способ остаться надолго. Туристическая виза только на три месяца дается, а студенческая – на всё время обучения.
– Думаю, что вы очень усердная студентка, потому что прекрасно владеете тувинским языком. Учитесь, наверное, на четверки и пятерки?
– Спасибо, за теплые слова. Но, признаюсь, у меня тройки тоже есть. Вначале учиться было очень трудно, сейчас легче стало. Я узнала, что несмотря на разность японского и тувинского, они относятся к языкам агглютинативного вида, то есть у них в их грамматике и морфологии есть похожие моменты. Например, в этих двух языках слова образуются при помощи аффиксов. Одинаково еще и построение предложений: в них сказуемое стоит всегда в конце предложения.
Тема моей дипломной работы тоже связана с тувинским и японским языками. Она так и называется: «Сопоставление грамматических категорий имени существительного в тувинском и японском языках».
– Что же вы выявили при сопоставлении?
– То, что в этих языках нет грамматической категории рода, есть только категория числа и падежа.
– Знания уже опробовали на практике?
– Да, когда проходила практику в пятом «а» классе кызыльской школы номер два. В прошлом году дополнительно вела кружок японского языка. Но в этом году из-за подготовки к дипломной не смогла продолжить занятия в нем.
– Отличаются ли тувинские ребятишки от своих японских сверстников?
–  Отличаются. Здесь я увидела, как дети дружны между собой, постоянно играют друг с другом. Ссорятся, но потом мирятся. В Японии не так. Там самый лучший друг ребенка – это смартфон или планшет. Во время перемены их внимание сосредоточено только на этих гаджетах, друг с другом совсем не общаются. А здесь такие милые и общительные ребятишки, мне они очень нравятся.
Вначале, узнав, что я японка, целый урок расспрашивали про аниме, про роботов, о том, как живется в Японии, что там есть интересного. Любознательные очень. У меня самой двое растут, радует, что скоро и они будут такими же.
Любовь – лучший подарок
– На каком языке вы разговариваете со своими детьми?
– Сейчас, пока они маленькие, говорю с ними на тувинском. Как только подрастут, начну учить японскому. Вечером перед сном я обязательно читаю им детские японские книжки.
Доченьку мою зовут Айра. С японского ее имя переводится как «любовь», ей два с половиной годика. Сын – Сайын-Белек, ему годик с небольшим. Дочку назвала я, а сына – муж. Имя сына с тувинского переводится как «подарок».
– Не просто подарок, а лучший подарок, потому что имя Сайын в казахском и монгольском языках переводится как «лучший». Конечно же, рождение сына для мужчины – самый лучший подарок.
– Согласна, но есть и еще одна причина, почему Эрес назвал сына так. Такое имя носит сильнейший борец Тувы Сайын-Белек Тулуш. Наш папа хочет, чтобы сыночек в будущем был похожим на этого борца.
Муж обожает хуреш, не пропускает ни одного чемпионата, очень активный болельщик. Будучи школьником, а потом и студентом, он и сам постоянно участвовал в соревнованиях, но однажды во время борьбы получил травму, и состязания пришлось прекратить.
А работает он педагогом дополнительного образования в республиканском строительном техникуме. Учит студентов работать с металлом, в частности, делать ножи.
– Как вы познакомились с Эресом?
– Это было четыре года назад, когда я только начала учиться в университете. Жила в общежитии в студенческом городке, а Эрес пришел туда к своему другу. Так мы и познакомились. Седьмого декабря 2012 года мы зарегистрировали брак.
– Как ваши родители отнеслись к тому, что вы выходите замуж так далеко от них?
– Когда по телефону рассказала об этом маме, она очень разволновалась. «Как же так, сначала ты уезжала на три месяца, потом уехала на четыре года, а сейчас собираешься выйти замуж и навсегда остаться там?» – всё спрашивала она меня. Она долго не могла сказать об этом папе. Но папа, узнав об этом, успокоил маму, сказал, что раз скоро у них появится внук или внучка, то им надо только радоваться.
– Вы до сих пор Савада. Оставили свою девичью фамилию?
– Я хотела взять фамилию своего мужа – Хомушку. Но нам не разрешили. В ЗАГСе сказали, что для этого я должна иметь российское гражданство. А у меня пока что временная виза, которая действует три года. После этого получу вид на жительство. С этим документом в России можно находиться пять лет, а потом надо продлевать.
– А ваши дети?
– Так как они здесь родились, у них российское гражданство. И фамилия у них отцовская.
Они очень добры ко мне
– По данным Всероссийской переписи, кот орая проходила пять лет назад, в Туве один человек в графе «национальность» указал, что он японец. Знаете, кто это?
– К сожалению, не знаю. Но в Кызыле уже десятый год живет моя подруга Тэрада Мао. Может быть, это она?
А туристы из Японии, которые интересуются хоомеем, приезжают сюда каждое лето. Их привозит музыкант Макигами Коичи. Это основатель центра японско-тувинской дружбы «Хоомей» в Японии.
– В Туве инициатором создания подобного центра – только он называется «Каргыраа» – является известный музыкант, продюсер Откун Достай. Прошлой весной центр отметил пятилетие со дня своего создания. Тогда в Кызыл приехали японские музыканты под руководством Макигами Коичи. Зрители насладились талантом исполнительницы народных японских песен Янагия Кохару и виолончелиста Удай Шика. Вы были на том концерте?
– К сожалению, нет. Тогда мы были в селе Тээли. Там живут родные сестры моего мужа.
– Часто там бываете?
– Очень часто. Вот и этот Новый год тоже там провели.
– А как встречают Новый год в Японии?
– У нас вместо елки украшают бамбук, вернее, поделку из бамбука, веточек сосны, папоротника, рисовой соломы и ставят ее у входа в дом. Считается, что она призовет счастье, удачу и здоровье.
Дома оформляют ивовыми или бамбуковыми веточками, украшенными цветами и фруктами. Обязательны подарки для близких, всем родственникам обязательно рассылаются праздничные открытки.
В новогоднюю ночь в буддистских храмах читаются молитвы. После окончания службы верующие бросают деньги в специально установленный перед храмом ящик для подношений. Это делается для того, чтобы следующий год стал еще лучше, принес людям благополучие и удачу.
За десять минут до полуночи из каждого храма доносятся удары ста восьми колоколов. Считается, что именно столько грехов окружают человека, а каждый удар колокола прогоняет их.
Утром первого января мы идем в гости к близким родственникам, поздравляем их. Здесь, в Тээли, мы тоже ходили в гости к родственникам мужа. Нас принимали как дорогих и желанных гостей, это очень приятно.
– 2016 год объявлен в Туве годом гостеприимства. Комфортно ли вам живется здесь, Каори?
– Я здесь уже пятый год и ни разу не почувствовала плохого отношения. Мои друзья и знакомые – музыканты Национального оркестра, мои педагоги, однокурсники, директор центра «Хоомей» Зоя Кырыгсовна Кыргыс и многие, многие другие – очень добры ко мне. Всегда помогут, подскажут, придут на помощь. С уверенностью скажу: Тува стала моей второй родиной.
|
Общество 
