Богач Ажыкай - загадочная личность в истории Тувы

По иерархии титулов звание гунн ноен приравнивается воинскому званию генерал-майор и в военное время он может командовать дивизией. Животновод, земледелец, торговец перекупщик, меценат, скотопромышленник, государственный служащий, глубоко верующий приверженец ламаистской веры буддизма, Ажыкай был главой многочисленного потомства, родившегося от двух браков. 

Единственное, что известно о детских и юношеских годах Бейсе Ажыкая, это то, что он родился 1870 году, в семье простого арата кочевника. Первые документальные упоминания о нем появились со слов старожила Ивана Тыртыг-оола, который рассказывал, что «Ажыкай имел летнюю стоянку в Межегее (местечко Кок-Булун), и зимнюю стоянку (кыштаг) в местечке Кара-Догаан, что около села Кочетовки. Даа-Хелин (одно из уважительных прозвищ Ажыкая) был человеком хорошим, к окружающим людям относился доброжелательно, хотя и имел большое состояние (имеется в ввиду крупный и мелкий скот, материальные и финансовые ценности). В Монголии им был построен дуган с позолоченным куполом, за это ему было пожаловано звание «гунн нойон».

По рассказам старожилов и близких родственников, которые живут до сих пор, в молодости Ажыкай был простым аратом, занимался отгонно-кочевым скотоводством, обеспечивающий себя и семью всем необходимым, был трудолюбив, но особого излишества не было. Как сын скотоводов он знал древние способы выращивания скота: где откармливать и выгуливать в тот или другой сезон года, какие пастбища наиболее плодовиты и сочны. Его стада увеличивались не только от хозяйственной деятельности, но и в результате кайгальства - набегов с целью воровства в соседние и дальние хозяйства. Это было его первой ступенью к богатству. Такой образ жизни и хозяйствования был характерным для определенной части населения старой Тувы. Кайгальство, как метод наживы, осуждался в обществе, с ним вели борьбу государственные чиновники. Но, тем не менее, такие факты в жизни Ажыкая имелись и они как клеймо преследовали его всю жизнь в народной молве, даже после того, когда он занялся честным трудом, меценатством, благотворительной деятельностью и поддержкой бедных аратских хозяйств.

Имея значительное количество скота, он занялся торговлей, по примеру русских и китайских купцов, которые к тому времени стали частыми гостями и имели торговые точки на территории Тувы. Сначала он скупал товары купцов за скот и пушнину. Постепенно живой ум Ажыкая быстро сообразил, что торговать выгоднее. Природная любознательность, гостеприимство и общительность сблизила его с русскими купцами, в частности с Вавилиным и Сватиковым. Они часами играли в шахматы, проводили время во взаимовыгодных беседах о цене и спросе на товары, о ярмарках ежегодно проходивших в крупных городах Сибири, таких как Томск, Минусинск и Иркутск. Следующим шагом новоявленного купца было вывоз собственного скота, местных товаров и пушнины на территорию России, Усинским трактом в Енисейскую губернию, через Тоджу в Иркутскую губернию. Приобретя опыт, и узнав выгоду торговли, он направлял товары и в южном направлении в Монголию и Китай.

Торговля приносила Ажыкаю большие доходы. Став по настоящему богатым человеком, он не отделился от своих сородичей, помогал им в материальном и финансовом плане, вел благотворительную деятельность. Будучи глубоко верующим человеком и приверженцем ламаистского направления буддизма он ежегодно вместе с другими паломниками отдавал почести главному хуре Монголии «Цветок Будды» (в то время Тува была провинцией Китая в составе Монголии). Несмотря на трудности дороги и длительность времени прохождения пути (туда и обратно уходило почти месяц), паломничество считалось среди знатных тувинцев почетной традицией.   По словам старожила нашего села, священника Люндуп хелина, зятя Ажыкая, 82 лет «на средства и при прямом участии Ажыкая было построено хуре (монастырь) необычайной красоты, с позолотой. Это хуре до сих пор стоит в городе Улан-Батор – столице Монголии, и при нем табличка с благодарностью Ажыкаю».

Бейсе Ажыкай знал жизнь арата кочевника, знал, с каким трудом добывается достаток, поэтому он давал неимущим корову на подой, никогда не обижал словом и делом своих работников. За каждый год ухода за скотом, батраки получали от бая плату натурой – скотом и, в конце концов, сами имели собственный скот. В случаях, когда Ажыкай нанимал рабочих для земледельческих работ, он за свой счет обеспечивал их тягловой силой – скотом, семенами, орудием труда, в частности плугом, скупленным у русских купцов. После сбора урожая работники получали натуральную оплату в виде зерна до 10-12 пудов каждому, с учетом проделанной работы.

Из литературных и устных источников не установлено, что Ажыкай имел какое то образование. Тем не менее, гунн нойон знал монгольский, русский, понимал китайский язык. Природный ум Ажыкая схватывал на лету нужную и выгодную информацию по ведению хозяйства и торговли. Он умел расположить собеседника на выгодной себе тематике разговора и как любой кочевник, был гостеприимным и радушным на приемы. Он многого добился самообразованием.

Где он жил

Как говорится в старой тувинской пословице: «Птица любит гнездо, человек родину». От любви к родине начинается любовь к окружающей жизни. Какие территории и места можно назвать родиной Ажыкая? Из определенных источников были установлены места, куда кочевал Бейсе Ажыкай в поисках сочной и обильной травы для нагула своего скота. Каждый сезон года, как и все кочевые народы, он менял место стоянки. Зимой - туда, где можно укрыться от суровых морозов: ложбины, опушки леса. Весной – туда, где появляется первые весенние проталины, на южные склоны рельефа, летом – где невысокие продуваемые холмы, открытые от деревьев и кустов, подальше от назойливой мошкары. Осенью - поближе к зерновым полям, чтобы легче убрать урожай, и дать нагуляться скоту отходами собранного урожая. Учитывая интересы торговли, Ажыкай старался поставить свою стоянку на перекрестке больших и малых дорог, около мест предстоящих встреч со своими торговыми партнерами. Тем не менее, по границам той территории, где жил и кочевал, Ажыкай по традиции предков устраивал на заметных местах оваа (сооружения из камней), устанавливал байса (пограничный знак). В строго установленные сроки устраивал там обряд «Дагылга», с моленьями лам и шаманскими камланиями, богатым пиршеством, туда приглашались певцы и хоомейжи, а также проводились состязания борцов, устраивались скачки. Таких святых мест было три: около озера «Чагытай» - восточная граница, пик на хребте Восточный Танну-Ола «Ыдык-Тайга» – южная граница, и вершина горы в устье правого берега реки Элегест, напротив кирпичного завода – северная граница. Это территория примерно совпадает с современной границей Тандынского района РТ.

Как раньше было выяснено, Ажыкай был родом из аратов. Все хитрости жизни арата, круг его интересов, повседневные заботы и проблемы были ему знакомы. Поэтому с любым аратом он мог спокойно говорить как равный с равным. По прошествии времени он стал наиболее богатым среди сородичей и знатным по иерархии титулов чиновничества старой Тувы. Чиновники, имеющие высокие титулы, при решении государственных дел считались с мнением Ажыкая. Для решения исторического и судьбоносного пути для тувинцев Ажыкай выступил за присоединение Тувы к России, а не в Монголию.

При общении с людьми он не видел разницы в чинах и имущественном положении. Со всеми он находил общий язык и был приветлив. В разговоре был честен, речь четкая, умом был ясен. Не терпел громкого голоса и выражений на высоких тонах. По характеру он был человеком мягким и покладистым, что было не характерно для обладателя высокого звания – гунн нойон и бейсе, который он носил. Будучи очень богатым человеком и купцом он без переводчиков много общался с русскими и китайскими торговцами, коммерческие дела не любят чужих ушей.

 Заботливый и любящий семьянин

Как и любой кочевник, он очень любил свою семью, родной очаг и землицу стойбища. Для тувинца самым священным местом является стойбище (одек) где он родился. Ажыкай нойон - глава большого дружного семейства - старался поддержать духовное, материальное и финансовое благополучие своего многочисленного потомства. Все свое свободное время и активную хозяйственно-экономическую деятельность он направлял на благополучие и достаток своей семьи. Мир общения в семье Ажыкая был построен на взаимопонимании, уважении и любви. Во время ежегодных паломнических поездок в святые места, чтобы отдать почести главному хуре Монголии «Цветок Будды», семья брала с собой и своих детей. Их помещали в специально оборудованных деревянных корзинах «арыках» сплетенных из тонких ивовых прутьев. В одну корзину могли уместиться от 1 до 2-х детей, корзины скрепляли на верблюдах по одной с каждой стороны. По воспоминаниям потомков нойона, в одну их паломнических поездок в Монголию местные жители украли у Ажыкая любимую внучку трехлетнюю Чорбаа. Не было никаких вестей и нойон сильно переживал по этому поводу, не находил места, требовал от местных властей поиска и возврата своей внучки. И наконец, спустя 3 месяца, нашли внучку в монгольской семье. За это время она стала почти монголкой, говорила только по-монгольски, была наряжена в добротную монгольскую одежду. Монгольские власти вернули её с почестями, извинились за недостойный поступок соплеменника. После этого случая Чорбаа прожила жизнь, не выезжая за пределы Тувы, но, по словам потомков при разговоре у неё иногда проскальзывала монгольская интонация. Такие обрывки из истории семьи Ажыкая говорят о том, что отношения в семье были очень теплые и дружеские. А его самого характеризуют как заботливого и любящего семьянина.

По церковным делам, по строительству монастырей и снабжения их предметами культа, книгами-сутрами, он много общался со служителями духовенства, ламами, был вхож в их круг. Хотя он сам не имел духовного сана, простые араты обращались к нему как «Даа-Лама» или «Бай-Хелин». Это, скорей всего, из уважения за заслугу его стараний по духовному делу. По информации ученого ламы, хелина Оюна Люндупа Чаашовича, жителя с. Межегей, «Ажыкай нойон сам ездил в Пекин, договаривался с китайскими властями о строительстве буддийских монастырей, заключал договоры с китайскими архитекторами, строителями, мастерами, художниками и декораторами».

Во время установления народной власти 1921 г., он принимал активное участие в учредительном собрании ТНР в м. Суг-Аксы, возглавив делегацию оюнарского сумона. Его портрет изображен среди делегатов съезда на картине художника Демина «Всетувинское учредительное собрание», который находится в Кочетовском филиале Национального музея РТ. После установления в Туве народной власти он имел контакты с деятелями народной власти и тувинской народно-революционной партии, членом, который он являлся. 

Успешный скотопромышленник

Ажыкай жил и работал в центре Улуг-Хемской котловины, в местах с плодороднейшими каштановыми почвами, тучными пастбищами, в богатой пушниной и дичью таежной зоне и прекрасными естественными ресурсами, как минеральными, так и растительными. Все эти природные ресурсы, при умелом пользовании и вложении труда приносили большие доходы. Как и любой кочевник, вначале он занимался натуральным хозяйством. Главной отраслью хозяйства было животноводство, постепенно он стал заниматься торговлей и поставкой сельскохозяйственных продуктов на рынок, как внутри страны, так и за границу. В его хозяйственной деятельности немаловажное значение имела природная смекалка и предприимчивость Ажыкая.

Тува - родина скотоводов. Из века в век они здесь жили, передавая свои знания, умения и опыт по выращиванию скота своим потомкам. Хозяйственная деятельность, весь уклад и образ жизни строго подчинялись содержанию и уходу за животными. Земледелие имело подсобный характер, им занимались между делом, выращивали на поливных землях только зерновые культуры. Скот являлся гордостью тувинцев и был основой зажиточной жизни. Исходя из этих соображений Ажыкай нойон, как истинный кочевник, разводил скот, причем в очень большом количестве. По разным источникам и скромным подсчетам у нойона имелось около 6 тыс. лошадей, 4 тыс. коров, 10 тыс. овец и коз, свыше 200 верблюдов.

Ажыкай нойон, даже став крупным скотопромышленником, не вел оседлую жизнь, построив для себя по подобию русских переселенцев избу из дерева. Он, как и все араты-кочевники, менял место стоянки по сезонам года. Этому способствовали, скорее всего, народные традиции и менталитет, которые сыграли большую роль, чем материальные и финансовые составляющие. Большое стадо скота нойона пасли специально нанятые для этого работники, из числа родственников и особо доверенных людей. По сообщениям А. Ермолаева, краеведа из Минусинска, «у Ажыкай нойона было 72 юрты, которые он предоставлял своим пастухам. Пастушьи и табунные юрты вели самостоятельную жизнь и кочевали по сезонам года, меняя свое расположение в зависимости от состояния пастбищ, водопоев, состояния и упитанности скота». Как и в любом товарном производстве Ажыкай платил своим работникам за проделанную работу, за выпас скота рассчитывался натурой или товарами. Пастухи за то, что пасли и ухаживали за скотом, потребляли молоко и мясо животных. Через определенное время за свою работу получали молодняк и взрослый скот от нойона. Пастухи должны были сдавать Ажыкаю всю шерсть, конский волос, шкурки животных для дальнейшей переработки и продажи.

Для проверки состояния и сохранности скота, поощрения лучших работников и расчета за проделанную работу, нойон назначал и отправлял доверенных лиц из своего ближнего окружения. При необоснованном, неподтвержденном падеже скота, кроме случаев нападения волков и массовых болезней, он строго наказывал виновных. За возмещение утерянной овцы взимал 2 ягненка, за быка 2 коровы и т.д. Поголовье скота росло не только от естественного прироста, он получал скот и за возмещение стоимости проданного товара. Например, Дорбетский хан Сорукту за полученный товар у Ажыкая задолжал много сотен голов скота.   

Земледелец
Живя в богатейших и плодороднейших землях Тандынского предгорья, Ажыкай не мог не заниматься земледелием, этим исконно древним занятием предков. Для этого он нанимал своих земляков и родственников на работу и оплачивал их труд в натуральной форме, так как сам хозяйственный уклад аратов был натуральным хозяйством.

По историческим сведениям, араты брали у богачей семена на посев, быков и соху для вспашки полей, а потом пахали, сеяли, поливали и собирали урожай. После обмолота богач давал наемному рабочему плату за труд, в зависимости от размера вспашки и убранного урожая, примерно 5-10 пудов зерна на каждого. На таких условиях Ажыкай сам производил много зерна. Кроме собственного зерна, он закупал хлеб у других производителей или брал зерно у своих арендаторов, получивших от него рабочий скот, быков и лошадей. За пользование рабочим скотом, выдаваемым малоимущим землякам или переселенцам из России, Ажыкай брал: за пользование дойной коровой – 1 кусок плиточного чая или 10 килограмм топленого масла, за пользование тягловой силой - 1 пуд зерна или 1 пуд муки, за лошадь все это увеличивалось в 2 раза за сезон полевых работ. Цены были адаптированы для каждого, арендатор сам мог выбрать один из вариантов оплаты, который его устраивал, и которым он реально мог рассчитаться по своим возможностям. Некоторые арендаторы брали по несколько животных. Помимо своих земляков-тувинцев, Ажыкай давал скот, на тех же условиях, русским крестьянам из близлежащих сел: Чал-Кежиг, Суг-Бажы (Кочетово), Доора-Хадын (Березовка), Кара-Булун (Успенка), Ооргайлыг (Арголик), Дурген (Сосновка), Бай-Хаак, Балгазын.

Ажыкай, как богатый торговец, не замкнулся только на накопительстве, он заботился и о благополучии своих земляков: закупал хлеб и ссужал его в кредит бедным аратам, а частью вывозил его за границу, к дербетам.

Появление на продуктовом рынке крупного товаропроизводителя-земледельца сыграла большую роль в жизни тувинских аратов и в целом социально-экономической жизни Тувы в начале 20-го века. 

Торговля и заготовительная деятельность

Торговля приносила Ажыкаю большие доходы и давала возможность заниматься ростовщичеством. Его богатство было создано главным образом путем торговли, скупки у аратов скота и пушнины. Он закупал хлеб у русских переселенцев, занимавших самые плодородные земли верховий Каа-Хема, Пий-Хема и Танды. Местные земледельцы выращивали на тучных землях большое количество зерновых, большую часть которого продавали. Производству избыточного зерна способствовали более совершенные, железные плуги, скупаемые в России и более совершенная технология выращивания зерновых, перенятая у русских крестьян-переселенцев.

Кроме плугов, из России в Туву привозили: муку, крупы, чай, мануфактуру, табак, махорку, спички, керосин, бакалейный товар, сахар, порох, свинец и олово, железные и медные изделия, посуду и др.

Кроме Ажыкая, торговлей в Туве занимались русские купцы и переселенцы: Сафьянов, Вавилин, Морозов и другие. Несмотря на этот факт, объем продаж Ажыкая был значительным, так как весь вывозной товар – пушнина, мясо, скот были сосредоточены в руках Ажыкая и проходили с его участием.

Торговля и обмен товарами шли не только с Россией и русскими купцами, часть товарооборота шла и в южную сторону – в Китай и Монголию. В Китай шли маральи рога, где они имели огромный спрос как лекарственное сырье с высокой лечебной способностью. Туда же отправлялась и часть пушнины. В обмен на поставки товаров местного рынка из Китая поступали кожевенные товары, ювелирный товар из серебра, фарфоровые и костяные, стеклянные и каменные, деревянные изделия и другое - товары, имеющие спрос у местных жителей. Розничная торговля среди тувинского населения шла исключительно в натуральной форме – скотом, пушниной, маральими рогами, в особых случаях плату взимали отработкой стоимости товара. Только особо ценные и дорогие товары, такие как фарфор, китайский шелк, ювелирные изделия, редкие инструменты и орудия труда продавались за серебряные ланы Китая и золотые монеты царской чеканки. 

Будучи самым богатым человеком Тувы, Ажыкай имел живой ум и трезвый расчет для ведения предпринимательской деятельности, помимо торговли он занимался заготовкой и скупкой маральих рогов, медвежьего жира и желчи, струю кабарги, а также скупал пушнину у местных жителей.

В сезон промысла Ажыкай засылал в Тоджу своих агентов. Для этой цели он имел там 3 торговые точки со специально построенными сушилками для заготовки маральих рогов. Местные охотники с большим желанием сдавали всю добычу и пушнину заготовителям Ажыкая. В свою очередь, Ажыкай учитывал и выполнял любую их прихоть, выполнял поданные заявки по обеспечению провизией, боеприпасами и оружием простых охотников и заготовителей. Он был хозяином слова, никогда не подводил.

Ажыкай поставлял заготовленную продукцию не только северному соседу, но и в Монголию и Китай - отправлял караваны с заготовками в обмен на товары востребованные местным населением: шелк, фарфор, плиточный чай, предметы роскоши.  

Государственный деятель

Ажыкай, как высокопоставленный чиновник, имеющий чин гунн нойона, был на виду не только среди своих сумонных подданных. Он был обязан выполнять поручения исходящие от верховного правителя Тувы и Оюннарского кожууна Амбын-нойона Комбу-Доржу, находившегося в своей главной ставке - Самагалтае.