Золотая песчинка
Я родилась в Кызыле. Получается, что статус у меня – коренной кызыльчанки первого поколения. А мои родители – Александра Семеновна Грачёва (в девичестве Бурлаченко) и Евгений Михайлович Грачёв в Туву приехали в 50-тых годах 20 века.
А познакомились в Новосибирске, где мама училась в фабрично-заводском училище (ФЗУ) на портниху, а отец (опять же по рассказам, которые я запомнила) в партийной школе.
Папа рано ушел из жизни. Мне было всего пять лет, и я мало, что помню. Но человек, благодаря которому я появилась на свет и чьи гены передались мне, не мог не сыграть в моей жизни важной роли. Я и похожа-то больше на него, чем на маму.
В Туве уже жили родители моего отца – мой дед Михаил Евдокимович Грачев и бабушка Полина, которую я совсем не помню. Позади была война, в которой приняли участие и мой дед, и мой отец.
По одной из семейных историй я знаю, что дед отправил своего сына, моего отца, в 17 лет на фронт. И какое-то время они воевали вместе. И, как рассказывал дед Михаил, он вынес после кровопролитного боя своего сына на спине из фронтовой полосы. Оба прошли войну, в конце сражений – на разных фронтах.
Но я помню, как мы в огороде собирали с папой помидоры - жили тогда в двухэтажном доме, который стоял по ул. Кочетова, недалеко от здания правительства. Дом-ветеран был снесен как ветхий в конце 90-ых – сейчас там огороженная пустая территория. Прямо напротив остановки «Гагарина».
Из памяти выхватывается еще: мы навещаем маму в больнице. После приходим домой, а в комнате лампочка покрашена красной краской. «Зачем?» - спрашиваю я. «А вдруг мама вернется из больницы, будет темно. А у нас такой вот ночник горит», - сказал тогда папа. А однажды его друг-геолог мне, 4-летней соплюхе, подарил обработанный камень - гранит. Он был похож на кубик, ровный такой, гладкий. Только – камень. «Смотри, Таня, - говорил мне отец, - видишь в этом камне маленькую золотую песчинку? Это золото». Ценность этого металла мне была неизвестна и не интересна, но я все время разглядывала этот камень-кубик, пытаясь найти еще песчинки.
В 5 лет я уже умела считать до 10-ти. И посчитала, и запомнила семь глубоких шрамов у папы на спине. Следы от ран? Осколочного ранения?
Когда папы не стало, мама сказала: «Это пуля у него в голове повернулась». Я, маленькая, представляла что-то блестящее, крутящееся в голове.
Став постарше, нашла в семейных документах справку из госпиталя, где написано об инородном теле в области правой височной доли. Случай был не операбельным. С 1942 по 1967 год пуля в голове не давала о себе знать. Пришло её время повернуться и – отца не стало. И ранений, действительно, у него было много, как следует из справки.
В нашей семье было много семейных фотографий. Они сейчас все у меня. На них папа, мама и где они вместе. Есть очень даже смешные. Папа, судя по снимкам, обладал хорошим чувством юмора. Спасибо ему за это!
Т. Рамазанова
Эксклюзивный папа
Когда я была ученицей начальных классов, мой папа работал механиком в аэропорту. В доме у нас были самые настоящие наушники пилота самолета – предмет гордости моего брата перед дворовыми мальчишками. Они до сих пор лежат где-то в шкафу, наверное, их не дает выбросить отец из сентиментальных побуждений - все-таки воспоминание о его молодости. У меня же папина работа напрямую связана с приятными воспоминаниями из моего детства. Часто он в составе экипажей летал в другие регионы на техосмотры самолетов (вроде бы это так называлось). Из этих поездок он привозил несколько коробок с мороженым в вафельных стаканчиках, которые мы хранили в кладовке. И родители нам выдавали мороженое, так сказать, порционно.
А надо заметить, что это было в те времена, когда это лакомство было на вес золота. То есть мороженое, конечно, продавали, изредка, и в целом оно считалось дефицитным продуктом. И даже если вы отстояли за ним в летний день приличную очередь, и домой принесли в целлофановом пакете молочную жижу, все равно для нас, ребятишек, ничего вкуснее в мире не было. А тут в вафельных стаканчиках – просто дефицитный супер-пуперский эксклюзив! Еще папу регулярно по профсоюзной линии направляли в здравницы Советского Союза, откуда он отправлял нам посылки с дынями, коробками шоколадных конфет, все это тоже было редкостью в «совковое» время. А чего стоил его подарок брату на Новый год – робот, который сам ходил и мигал при этом глазами-лампочками, чем вызывал неописуемый восторг у нас с братишкой. Словом, папа в те годы был настоящим добытчиком эксклюзива и выполнял самую главную свою функцию – был взрослым волшебником для своих детей.
А еще отец со своим «Запорожцем» среди нашей большой родни был единственным владельцем личного транспорта, поэтому на него возлагались почетные миссии по организации поездок в лес за грибами- ягодами, на водоемы за рыбой, в поле на посадку-выкапывание картошки. Для взрослых родственников, похоже, он тоже был незаменимым «волшебником». А вообще, папа был и остается нужным, важным в моей жизни человеком, просто потому, что он мой папа. С праздником тебя, дорогой мой папочка!
Н. Черноусова
Фермуар* и шкатулка
Мой папа – Борис Михайлович Вечорко, был самым лучшим папой. Таких сейчас не делают.
Его отец, дед, прадед - все были военными. Конечно, и он поступил в военное училище. Только они были артиллеристами, а он служил в ракетных войсках. Первое направление после училища было в прекрасный город Батуми. Там он встретился с моей мамой, и они прожили всю жизнь вместе. В раннем детстве я отца почти не видела. Он постоянно был в командировках, на полигоне, на стрельбах. То он уезжал на Кубу («Карибский кризис»), то в Капустин Яр на какие-то испытания. Чем выше становился чин, тем больше времени он проводил дома, но я к тому времени уже выросла.
Они с мамой были очень разные. Папа любил футбол, а мама – страстная болельщица хоккея. Он слушал Высоцкого и Окуджаву, она предпочитала оперу, классическую музыку. Общим у них было одно – оба недолюбливали Пьера Безухова из «Войны и мира». Но мама за то, что Наташе не надо было бы его любить вообще, а папа – за то, что тот постоянно искал истину. Папа был уверен, что взрослый человек уже должен определиться. Конечно, у них было и еще одно общее – они очень любили друг друга и меня с сестрой.
Однажды папа возвращался с очередной командировки на полигон. Обычно он что-то привозил маме в подарок: букет ландышей, сумку шампиньонов – в зависимости от сезона. В этот раз почему-то ничего не было, и он зашел в ювелирный магазин. Зашел, как был – в пыльной полевой форме. Увидел потрясающий фермуар из чешского стекла и спросил о его стоимости. Продавщица презрительно наморщила носик: «Очень дорого». Папа сказал: «Отлично, покупаю. И положите его вот в эту инкрустированную шкатулку!». Шкатулка с перламутровыми вставками стоила даже дороже ожерелья. Продавщица подумала и решила, что настала пора строить папе глазки. Она не знала, что опоздала уже лет на десять.
Мама не могла делать папе дорогие подарки – в гарнизонах жены военных редко могут найти работу. Но она ездила с ним по всем этим гарнизонам и подарила ему двух дочерей.
Самое глупое, что я сделала в жизни, – это ни разу не сказала папе, как я его люблю и как горжусь им. Очень важно успеть сказать. Кузин. Скажите это своему самому лучшему отцу прямо сейчас.
Общество 
