С Виктором Кузиным, директором основанной в 1990 году телекомпании «Тува-ТВ», мы встретились на пятом этаже Дома быта, где в пяти комнатах располагается сама телекомпания, и в одной – ее детище – газета «Тува ТВ-информ».

Прямо пишу: шубу снять мне Виктор Викторович любезно не помог и чашечкой кофе не угостил, пока сама не намекнула. Но, правда, на приукрашивании своего образа не настаивал и сразу сказал: «Что ж, так и напиши, как было – Кузин не проявил себя джентльменом». Так и пишу. Но, объектив­нос­ти ради, свидетельствую: кофе, после уда­ра директора в стену – это у них такая сиг­на­лизация с бухгалтерией – нам все-таки при­несли. И по довольно большой чашке...

– Виктор Викторович, что для тебя значит телекомпания – это просто способ заработать на хлеб или образ жизни?

– На хлеб здесь особо не заработаешь. Тут очень мало денег. Это расхожее мнение, что в нашей телекомпании деньги лопатой гребут. Я тебя уверяю, что здесь очень маленькая зарплата, почти постоянно мы в долгах: то по налогам, то по аренде. Так что, скорей всего, это образ жизни. Мне гораздо проще было работать в театре, сидеть на бюджете и ждать, когда что-нибудь все-таки заплатят.

– Кстати, о театре. Ведь ты был хорошим, одним из ведущих актеров нашего муздрамтеатра. А почему покинул сцену?

– Не знаю, был ли хорошим – не мне судить. Но в бытность министра культуры Анатолия Сергеевича Серена был почему-то даже отмечен как лауреат премии комсомола Тувы. Хотя, вот казус, даже комсомольцем в тот момент официально не был – мои учет­ные документы при переезде куда-то зате­рялись.

А почему ушел? В театре к тому времени уже делать было нечего – труппа распа­да­лась, спектакли не ставились. Я ведь уезжал в Таллин, год работал там в театре. А потом по семье соскучился, бросил Таллин и вер­нулся в Кызыл, в театр – на админи­стра­тивную работу.

А тут как раз в телекомпании сложилась такая ситуация: основатель и директор телекомпании Леонид Чемков имел гранди­озный проект основания теле­порта в Шушен­ском, уезжал туда и предложил: «Подумай, может, пойдешь вместо меня». Ну, я, не очень долго думая, сказал: «Давай!» Это было в 1992 году.

– Твой самый реши­тельный шаг в жизни?

– То, что я пошел сюда. Ведь я не знал вообще, что такое телевидение, что и как на этой кухне гото­вится.

– Почему ты, актер-профес­сионал, весьма обаятельный муж­чи­на, сам никогда не по­яв­ляешься на теле­экране?

– Ты не права. Одно время я вел прямые эфиры, но потом отошел от этого. У меня есть свой круг обя­занностей – обеспечение ра­боты телекомпании, газе­ты: деньги, техника, кадры. Если здесь все налажу, тогда можно и на экране помелькать.

И потом, если и выходить на экран, нужно четко знать, что ты хочешь сказать, нужна хорошая программа. Шендерович, Доренко, Киселев из меня не получатся. А просто мелькать на экране? Мне это не нужно.

– Значит ты организатор: тот, которого не видно, но без которого все развалится и как ты считаешь, что тебе в этом качестве удалось?

– Самое главное – удалось подобрать стабильный, работоспособный коллектив. Как-то сцементировать людей.

– Главный принцип работы журна­листа, который ты стараешься внушить своим сотрудникам? Как надо работать?

– Хорошо. Чтобы зритель сидел и ждал программ «Тува-ТВ». Пока не очень полу­чается.

– Возглавляемую тобой теле­компанию довольно часто крити­куют в прессе, даже, прямо скажем, ругают. Как ты к этому отно­сишься? Ты обижаешься на коллег?

– Был такой актер – Мамонт Дальский. Так он что де­лал, когда на спектакли с его участием при­хо­дило все меньше народа? В определенное время сообщал всем газетам: сегодня вечером, в таком-то ресторане ожидается нечто интересное. Естественно, репортеры набегали туда. Мамонт Дальский устраивал огромную бучу – с битьем зеркал, посуды, с мордобоем. На следующее утро все газеты выходили с огромными заголовками: «Мамонт Даль­ский опять учудил». А вече­ром зрительный зал набит до отказа – все идут посмотреть на этого дебошира.

Это пример антирекламы, которая тоже свое­образно способствует имиджу, повы­ше­нию рейтинга. Вот накануне выборов «Тувин­ская правда» написала: и незаконная теле­ком­пания «Тува ТВ», и на грани закрытия и ка­­та­строфы. Люди прочитали, заинтере­сова­лись – внимание к «Тува ТВ» еще раз было при­­вле­чено. Может, и это повлияло на ре­зуль­­тат выборов? Так что, чем больше о нас бу­дут писать критического, ругательного, даже скандального, тем лучше. Я к этому отношусь нормально: реклама, она и есть реклама.

– Недавно на заседании правления Союза журналистов Тувы тебя приняли в Союз журналистов Рос­сии. Скажи, почему ты вступил в журналистский союз?

– (Смеется). Ну, ты спрашиваешь... Что я тебе должен ответить? Потому что Анту­фьева пристала: создайте первичную орга­низацию!

– А что, неправильно пристала? У журналистов – общие проблемы, и нельзя стоять в стороне. Только сообща мы можем дать то, что требует от нас общество – объек­тивную информацию, только сооб­ща можем претворять в жизнь прин­цип свободы слова.

– Ну вот, ты нас и убедила. Вступили Михаил Подик, Надежда Слесарева и я. Хотя честно скажу, журналист из меня, конечно, никакой. Я нигде ничего не писал, не высказал, не мелькал на экране, чтобы меня запомнили: вот это журналист!

Вступил может быть, потому, что третьего из корреспондентов, ведущих, пока не нашлось, а для ячейки нужны трое.

– Короче говоря, по принципу: «Третьим будешь?»

– Вот-вот, третьим стал (смеется).

– Твоя самая любимая роль?

– Да не было никакой любимой роли. Я всегда выходил на сцену с тягостным чувст­вом. В театре всегда не хватало времени на то, чтобы довести роль до ума, что-то но­вое придумать. Спектакли игрались нечасто – раз в месяц, и вся задача была в том, чтобы текст не перепутать и партнеру случайно на ногу не наступить. А все остальное – поезд­ки по республике. А на маленькой сцене сельского клуба какая игра? Друг об друга трешься, там и руками-то не пома­шешь... Поэтому всегда было ощущение, что не дотя­гиваешь до уровня, что выглядишь каким-то идиотом перед зрителями.

У нас очень много знатоков, любителей театра. На спектаклях тувинской труппы всегда зал был полон, да и сейчас полон. Да и на спектакли русской труппы тоже люди охотно шли. Были у нас замечательные актеры. Вадим Евтушенко, ушедший из жизни – высокий, красивый, с потрясающим чувством юмора. Тогда еще приглашали актеров из-за Саян, была свежая струя. А сейчас... Варение в собст­венном соку – губи­тельно для актера. Хорошо еще, что тувин­ская труппа куда-то выезжает,недавно на фестивале оставила о себе хорошее впечат­ление. Театр должен ездить, гастролировать. Если этого нет – труба, могила театру.

– А русская труппа уже одной ногой в могиле? Или даже двумя?

– Да, и уже давно... Не люди виноваты. Они стараются. Но если нет свежей струи, прилива новых актеров... Да еще и проблема с финансированием: маленькая зарплата и та не выплачивается... И тувинской труппе тоже несладко. Раньше хоть ездили по рай­онам, а теперь и бензин дорог, и денег в рай­онах нет – ничего не заработаешь. Ехать ради трех мешков картошки, как ездили одно время, это же унизительно для людей этой профессии.

Сейчас театр, конечно, очень унижен, доведен до нищенства...

– Я смотрю, ты и сейчас пережи­ваешь за театр, хотя, казалось бы, у тебя сейчас совсем другие проб­лемы...

– Конечно, переживаю. Я, между прочим, до сих пор член Союза театральных деяте­лей, даже взносы плачу.

Еще когда работал, для меня было дико – почему театр вечерами темный? В луч­шем случае, в субботу-воскресенье свер­кает огнями, да во время партийных конфе­ренций. И это еще в лучшие его времена. А сейчас? Такое красивое здание... И словно мо­гильник, мавзолей творчества... Это же ненор­мально для театра. Он должен каждый день рабо­тать! А они не могут работать, потому что у них денег нет.

– Одна из твоих недавних ролей произвела неизгладимое впечатление на зрителей. Мне с восторгом рас­ска­зы­вали, как ты в прошлом году на од­ном из вечеров сыграл роль Лени­на.

– (Смеется). Ну, сыграл – это громко сказано. Для воплощения образа Ленина в наши светлые коммунистические времена требовалось разрешение чуть ли не Москвы. Делался грим, пробы, все снималось, от­правлялось на утверждение в партийные ин­станции. Сначала здесь, потом выше, потом еще выше.

Одно время наш режиссер Син-оол Лак­паевич Оюн готовил меня на эпизодический выход Ленина в каком-то спектакле. Я весь отпуск гримировался и пытался букву «р» не выговаривать. Но все сорвалось. Не прошло.

И на вечере, о котором ты спрашиваешь, он, кстати, 7 ноября был посвящен, я, конеч­но, не сыграл. Просто концертный номер без осо­бой даже похожести: кепка, парик, бород­ка, усы и галстук в горошек. Присут­ству­ющие не ожидали такого, да и ведь никто Ленина воочию не выдел, только по фильмам. Вот и решили, что похож.

– Виктор, а что была за роман­тическая история, когда в 1978 году ты венчался со своей супругой Оль­гой, тоже актрисой театра, в цер­кви? В то время это был по­ступок, и ты, говорят, за него даже попла­тился неприсвоением звания Заслу­женного артиста Тувы?

– Точных сведений нет. В основном, разговоры. Но то, что мы обвенчались, хотя особого секрета из этого не делали, почему-то сразу стало известно в Мини­стер­­стве культуры, руко­вод­ству театра. Знаю, что гото­вились документы на при­своение звания За­служен­ного артиста Тувы. А после венчания меня вдруг в списках не оказалось.

Но я не жалею, что венчался в церк­ви. И по поводу того, что не получил звания, тоже как-то не переживал.

– Значит, ты даже пострадал за любовь?

– Надежда, оставь свои хитрые жен­ские вопросы. Я вообще отношусь к людям, кото­рые свои эмоции, ду­шев­­ные движения стараются не вы­плес­­кивать. По-моему, жена за всю на­шу двадца­ти­летнюю совместную жизнь ни разу не слы­шала крылатого выра­же­ния: «Я тебя люблю». Это – мое, оно во мне и останется.

– Я от тебя не отстану, потому что этот вопрос меня давно мучает. Ольга в своем интервью в свое время сказала нам: «Я очень, очень счаст­лива!» И так необычайно тепло гово­рила о тебе! Сделать жену счаст­ливой может далеко не каж­дый. Ты какой-то особенный муж?

– Да, я особенный. (Смеется). Ну нет у ме­ня никакого секрета! Сдержаннее надо быть, терпимее надо быть, понятливее надо быть!

– У тебя уже взрослый сын. Ты доволен тем, какой он сейчас есть?

– Какой он есть – доволен. Я не доволен только тем, что он бросил авто­дорожный техникум, не стал дальше учиться.

– А ты сам где учился?

– В театральном училище в Ростове-на-Дону. А потом, когда уже работал в тувин­ском театре, заканчивал заочно ГИТИС – Государственный институт театрального ис­кусства, экономи­ческий факультет.

– А откуда ты родом?

– Я из города Донецка.

– Так ты из шахтерского края?

– Да, из столицы Донбасса. Закончил школу, пошел на завод. Там потянуло в са­мо­деятельность, в актеры, и, как ни странно, по­ступил в театральное училище. Потом в Кур­ске в театре работал. А потом поехал на актерскую биржу труда – в Москву. И там меня пригласили на «Мосфильм». Был такой режиссер Овечкин, я прошел про­слушивание, фотопробы. А когда дошло до ки­нопроб, мне надоело ждать: «Сколько можно, надоело у знакомых жить!» А мне режиссер отвечает: «Сам решай – или жди кинопроб (а он был уверен, что пройду), или уезжай». Я обиделся, развернулся и уехал. Молодой был, дурной.

В 1976 году главный режиссер те­а­тра Син-оол Лакпаевич Оюн пригласил ме­ня ра­бо­тать в Туву. Мы с ребятами долго иска­ли на карте город Туву и найти не могли...

– Сейчас ты не сожалеешь, что согласился на это предложение?

– Нет. Сожалеть, это значит признать, что твоя жизнь не удалась. А я не считаю, что она не удалась.

– На выборах в Верховный Хурал 29 ноября, когда ты первый раз туда баллотировался, вдруг выхо­дишь на второе место. И это из де­вя­ти пре­тен­дентов – и у всех из­вест­ные име­на: Владимир Багай-оол, Олег Пет­ров, Орлан Тинмей, Та­тьяна Сан­чаа. Очень неожиданно.

– Для меня это тоже было очень нео­жи­данно. Ведь никаких встреч с избира­те­лями, хождений по квартирам, опубликования про­граммы не было. Имея в своих руках два мощ­ных средства массовой информации – газе­ту «Тува-ТВ информ» и телекомпанию, я не воспользовался своим преиму­ществом. Даже нигде упоминания об этом не было. Так что результат меня самого поразил. Но я не уверен, что смогу победить на повторных выборах врача Александру Куулар – у нее процент голосов был выше.

– Кстати, если бы ты был, как твоя уважаемая соперница, акуше­ром-гинекологом, что бы ты сделал?

– Способствовал бы повышению рож­даемости! (смеется)

– Мы с тобой так жизнера­дост­но, душевно пообщались, посмея­лись. И зачем ты, со своим неполи­ти­ческим характером, решил пойти в политику? Ведь там совсем неду­шевно и невесело.

– Есть такой анекдот. Кандидата спраши­вают:

– Зачем ты пошел в политику?

Он отвечает:

– Посмотрите в окно. Кругом – корруп­ция, воровство, грабеж!

– Так вы что, идете туда с этим бороться?

– Нет, участвовать.

(Смеемся вместе).

– У тебя есть любимый афоризм? Может быть, хоть сейчас ты ска­жешь что-то мудро-глубоко­мыс­ленное, что пристало говорить по­ли­тическому деятелю, желаю­щему повысить свой рейтинг?

– Любимый афоризм есть. В духе Жванецкого:

– Я живу, – сказал человек.

– До сих пор? – удивилось государство.

ПРОШЛО ВРЕМЯ...

На выборах Виктор Кузин проиграл Алек­сандре Куулар, к чему отнесся со свойст­венным ему философским спокой­ствием.

Из-за внутренних разногласий между учредителями телекомпания «Тува-ТВ» в 1999 году распалась, что очень огорчило полюбивших ее передачи телезрителей.

В 2001 году телекомпания с названием «Новый век» возобновила свою работу.