|
 В сети снова размещают фотографии кусков уникального метеорита, обнаруженного в начале ХХ века на территории Тувы, на берегу реки Чинге. «Его вес составляет 773 грамма, самое удивительное в нем то, что он с двух сторон имеет огранку, полировку, а остальная часть метеорита сохранила свой естественный светло-коричневый цвет. Чинге - это железный метеорит, который состоит из 82,8 % железа, 16,6 % никеля, остальное кобальт и фосфор»
Приводим очень интересный рассказ члена Русского общества любителей метеоритики Валентина Ивановича Цветкова «Русский метеоритный охотник из начала ХХ века» о Николае Михайловиче Черневиче, золотодобытчике из Тувы, натуру исследовательскую, увлеченную.
«Я хотел бы зафиксировать то, что мне удалось узнать о первооткрывателе метеорита Чинге Николае Михайловиче Черневиче. Сведения эти отрывочные и очень неполные; возможно, что архивные разыскания помогут выявить более значимый материал.
Метеорит Чинге – это находка, датируемая 1912 годом. Впрочем, первые находки были сделаны по-видимому раньше, потому что уже 5 февраля 1912 года Н.М. Черневич передал в Санкт-Петербурге в Метеоритную коллекцию Академии наук 30 кусков этого метеорита. Этим числом датирована хранящаяся в архиве КМЕТ записка, написанная рукой Черневича, в которой он перечисляет лиц, сделавших находки. Его имени среди них нет.
Район находок экзотичен – Тува, самый центр Азии. В начале ХХ века ее называли Урянхайским краем. Черневич занимался там тем, что мы сегодня назвали бы предпринимательством – заводил хозяйство, организовывал и эксплуатировал золотые прииски. В советские времена это связывалось с капиталистической эксплуатацией, и может быть поэтому имя Черневича практически не встречается в советской литературе по метеоритике. Эта литература, в особенности популярная, с большим удовольствием смаковала имена «простых людей», оказавших содействие в поисках и находках метеоритов – от казака Якова Медведева, якобы нашедшего Палласово железо (на самом деле это сделал горный инженер с нерусской фамилией Меттих), до доблестных колхозников, стрелявших из берданки по метеориту Первомайский поселок (приняв его за пушного зверька по внешнему виду). Лишь в статье Вронского и Зоткина (1968 г.) упомянут «золотопромышленник Черневич».
Дата рождения Н.М. Черневича мне неизвестна. В конце 1970-х годов, во время экспедиций на Чинге, мне удалось разыскать нескольких людей, которые его еще помнили. Они говорили, что в начале ХХ века это был крепкий старик, лет 60-70. Один человек даже определил его как 40-летнего. Но это, наверное, следствие его хорошей формы. Следовательно, вероятная дата его рождения лежит между 1850 и 1860 годами.
Нет ясности с точным временем и причинами появления Черневича в Туве. Из архивных данных следует, что 13 мая 1903 года он основал «Усадьбу Первого Русского Хозяйства» на левом берегу Малого Енисея. Хозяйство, судя по всему, было успешным. В 1909 году он начинает осваивать золотоносные площади в Подхребтинском районе, в отрогах Восточного Тану-Ола. Им заявлено и отведено около ста золотоносных площадей по речкам, впадающим в Меджегей и Элегест (система левых притоков Верхнего Енисея) – Тургеню (совр. Дурген), Шингану, Арголику и др. (в том числе Чинге – приток Арголика). В первый год прииски дали около 1 пуда 20 фунтов золота.
Легендарные сведения (в общем, слухи) говорят о близком знакомстве Черневича с высокими властями, вплоть до императорской фамилии, последующей ссоре и почетной ссылке в Туву. Впрочем, условия его существования здесь не были тяжкими и позволяли регулярно посещать столицы.
Ничего не известно о семье Черневича. Кто-то мне рассказывал о том, что его жена умерла уже здесь, в Туве, и похоронена где-то не очень далеко от Кызыла, на берегу Каа-Хема (Малого Енисея) – «там, где пионерлагерь» (может быть, как раз в районе Первого Русского Хозяйства?). Рассказ этот закончился неожиданно: «Вот там он, наверное, и закопал свое золото».
А вот дата гибели Черневича известна более менее точно – июль1919 года. Но прежде следует рассказать о его отношении к метеоритам.
Прииск на Чинге был открыт (вместе с приисками по Арголику и Большому Шангану) в 1909 году. Есть свидетельства о том, что Черневич подал эаявки и они были утверждены в это время. В том же 1909 году были основаны поселки Нижнее Никольское (впоследствии Арголик) и Верхнее Никольское (впоследствии Бай Хаак – районный центр советского Тандинского района Тувы). По-видимому, с самого начала вместе с самородками золота стали попадаться куски железа – тяжелая фракция собирается в одном и том же месте. Они чем-то заинтересовали Черневича, и это обстоятельство несколько удивительно – ведь каково бы ни было это железо, оно не могло принести дохода, сопоставимого с находками золота, которые тоже встречались. Месторождения оценивались как весьма перспективные. Мне, между прочим, случалось слышать, что Левченко утаил от Черневича основное месторождение золота на Шангане – «откроешь мох, камни блестят». В.П. Левченко служил у Черневича управляющим на приисках. Он был политический ссыльный, левый эсер по убеждениям. Во время революции поддержал Советскую власть, был председателем Тувинского Совета, в 1919 году стал большевиком, впоследствии был делегатом XVIII съезда Советов и окончил свои дни, как и большинство делегатов, в 1938 г., находясь на партийной работе в Иркутске. Реабилитирован в 1957 г.
Черневич, обнаружив странные железные куски на прииске Чинге, где-то получил сведения, что они могут быть метеоритами. Может быть, это произошло в Минусинске, где имелась база для химического исследования горных пород. Основным показанием к метеоритной природе образцов было, без сомнения, наличие в их составе никеля. Однако, петербургские специалисты (и специалисты очень авторитетные – химик Хлопин и астроном Баклунд!) в своей статье 1915 года не признали космической природы образцов, объявив их «образцами самородного никелистого железа из Тувы». Решающую роль в этом их решении сыграло, по-видимому, отсутствие на протравленных поверхностях «видманштеттеновых фигур» – следов поликристаллической октаэдритовой структуры, которая свойственна большинству железных метеоритов. Метеорит же Чинге относится к классу богатых никелем атакситов – метеоритов, не проявляющих крупно-кристаллического сложения. Между прочим, к этому типу относится самый большой на Земле целый кусок железного метеорита – метеорит Гоба, найденный в Южной Африке. Так или иначе, статья Хлопина и Баклунда содержит в качестве описания места находки название «прииск Метеоритный» – несомненно, данное ему хозяином прииска. Таким образом, Н.М. Черневич определил природу образцов (пусть интуитивно, но верно!) раньше специалистов. Честь открытия метеорита Чинге принадлежит ему безусловно и неоспоримо.
Несколько слов о Черневиче оставил Сергей Рудольфович Минцлов, имевший в 1914 году специальную миссию в Туве, задачей которой было определение эффективности русского присутствия в этом регионе. Тува располагалась не только на окраине России, но и на краю Китая, Монголии, Манчжурии, входила в сферу их интересов. Итогом миссии Минцлова стало объявление протектората России над Тувой (и, между прочим, начало строительства в 1914 году города Белоцарска, известного ныне как Кызыл), хотя царь Николай II и без того склонялся к такому решению. С.Р. Минцлов, которого советские исторические источники называют «царским разведчиком», на самом деле был широко образованный человек, автор исторических романов, родной брат знаменитой антропософки Анны Рудольфовны Минцловой, оказавшей серьезное духовное влияние на многих деятелей русской культуры начала ХХ века.
Минцлов, оценивая перспективность района для империи, крайне негативно высказывается о местных «кадрах», выделяя на этом фоне именно Черневича: «Интеллигентных деятелей среди местных жителей нет совершенно; единственным дворянином и действительно интеллигентным лицом является Н.М. Черневич, помещик и владелец золотых приисков в хребте Танну-Ола». Здесь же отмечены и размеры владений Черневича – 320 кв. верст только в хребте Тану-Ола и большие владения по Малому Енисею.
От самого Черневича в Тувинских архивах сохранился один документ, составленный им в бурную эпоху многочисленных смен властей в Туве. При очередном переходе власти от красных к белым была создана комиссия, призванная по возможности вернуть владельцам реквизированное (попросту разграбленное) имущество. Черневичу тоже предложили подать наряду с другими списки пропавшего имущества, и он такое заявление написал. Документ этот составлен весьма формально, по-деловому, суховато, но кое-где прорывается и авторская ирония – Черневич, например, упоминает о сожженных заготовках строевого леса, употребленных «для ускоренного приготовления араки».
Основные политические события в Туве в конце 10-х годов ХХ века были таковы. В марте 1918 года власть перешла к краевому Совету, руководимому большевиками. Начались социальные реформы, национализация имущества и прочие действия, соответствующие перемене власти. Но в начале 1919 года власть перешла к администрации, утвержденной правительством Колчака. Однако, уже в середине 1919 года вытесненная колчаковскими войсками из центральной Сибири красная «партизанская армия Кравченко и Щетинкина» явилась в Туву и вооруженным путем захватила власть. Комиссар колчаковского правительства А.А. Турчанинов бежал в Тоджу, где и был предательски застрелен собственной охраной. Один из отрядов «партизан» явился в Подхребтинский район, что и привело в конечном итоге к трагической гибели Н.М. Черневича.
Обстоятельства этой гибели мне рассказывали в конце 70-х годов старожилы Кызыла и Бай-Хаака. В основном их рассказы совпадают, хотя со времени самого события прошло уже около 60 лет.
Черневич получил сообщение о том, что его контору в Арголике заняла банда. Это и был один из вооруженных отрядов красной партизанской армии. Руководил им «не то татарин, не то чуваш», по имени Андрей Галимов. Кстати сказать, во время наших экспедиций в 70-х годах в Бай-Хааке еще проживала родная дочь этого Галимова, Марфа Тутатчикова. Я с ней не стал встречаться, потому что не знал, о чем я мог бы ее спросить.
Судя по всему, Черневича не очень удивило или испугало присутствие этих людей. Одну «национализацию» он уже пережил. Тогда представители «новой власти» явились к нему с требованием передачи ключей от складов с имуществом. Он спокойно передал ключи, но добавил: «Имейте в виду, что на складах хранится на 26 тысяч рублей имущества иностранных подданных». Потом сделал паузу и добавил: «А расписку на него давал Левченко». Иностранцы были англичане, заинтересовавшиеся в 1914 году тувинским золотом. А Левченко к моменту «национализации» уже был председателем Совета в Кызыле… Словом, всё имущество осталось в целости и сохранности.
Но на этот раз экспроприаторам не нужно было горное оборудование. Им нужно было золото. Черневич то ли упорно не желал отдать им золото, то ли в самом деле успел перевести его всё в столицы. Он ответил отказом. Применили обычное средство – пытку. Изуродованного старика – ему отрезали уши и нос – повезли из Арголика в Бай-Хаак (это около 10 км).
Меня познакомили в Кызыле с неким Данзын-оолом, который жил в те времена в тех местах, был молодежным активистом. К моему удивлению, он оказался тем самым человеком, который и перевозил Черневича в этот трагический день. Дело было вечером, в закатных лучах стоял столб красной пыли. Одно колесо у телеги было плохое – «почти квадратное», и тряска, видимо, причиняла Черневичу невыразимые страдания. Он переносил всё стоически.
В разговоре со мной Данзын-оол даже как бы оправдывался: «Что я мог? Мне велели, я и повез…». Этот разговор происходил еще в советские времена, когда участие в расправе над «буржуем» было скорее заслугой, чем виной.
В Бай-Хааке его повезли сразу на кладбище. Еще раз спросили про золото. Он еще раз отказал. Тогда его зарубили саблей и тут же закопали. Мне показывали на кладбище небольшой холмик, который считался могилой Черневича.
Многие старики вспоминали о Черневиче тепло. В их числе был артист Максим Мунзук – Дерсу Узала в фильме Акиро Курасавы. В детстве он жил как раз в Арголике. Черневич в этих воспоминаниях предстает как высокий крепкий старик, бривший голову наголо, но оставлявший пышные седые усы. Тувинцы звали его «Кальчан-Орс» – «лысый русский». В карманах вечно таскал конфеты, которыми, проходя по улице, одаривал тувинских детишек…
Вот всё, что удалось мне узнать о Николае Черневиче – одном из первых русских «охотников за метеоритами». Там, в Туве, в старом Урянхае, у меня сложилось стихотворение, которое по вечерам напевали на заброшенном Метеоритном прииске уже новые охотники за метеоритами – участники метеоритных экспедиций на Чинге.
Памяти Н.М. Черневича
Снова день угаснет, затухая,
Проплывут над сумрачной тайгой
Золотые кони Урянхая,
Красные закаты над Чингой.
Разлетелись кони, расскакались,
Вырвались из дуг небесных врат,
Так, что все подковы оборвались
И о землю грянули, как град.
Вот и нет коней небесных бега,
Вот и нет возвышенного сна –
Старая скрипучая телега,
И урянха гнутая спина.
Красной пыли облако клубится,
Красный всадник тупо хмурит бровь,
И на землю ржавую ложится
Красной лентой голубая кровь.
Эта смерть не самая плохая:
Дрогнет небо, вскинется рука…
Золотые кони Урянхая
Пролетят по лезвию клинка.
|
|
Общество » Тос Эртине 
