|
 Бытует мнение, что в чисто «мужских» профессиях, к коим бесспорно относятся почти все специальности, имеющие отношение к дорожной отрасли, — женщинам не место. Мол, работа пыльная, тяжелая, да и вообще, не женское это дело — дороги строить. Как оказалось, на деле все иначе. Например, эксперт лаборатории дорожно-строительных работ «Тываавтодора» Ирина Иванова не один десяток лет посвятила дорогам республики и, по-прежнему, как она признается, продолжает находить в своей специальности что-то новое и интересное.
— Сейчас я в командировке на объекте. Приеду только завтра, — ответила она на мой звонок. Решили встретиться на следующий день.
В «туваавтодоровскую» лабораторию я явился ближе к обеду, застав Ирину Торжуевну за работой. Маленькая женщина, словно заправская хозяйка, «колдовала» с противнями у обычной электрической плиты, какая есть, наверное, на любой кухне. Вот только на противнях была не выпечка, а твердые комья серо-коричневого грунта. Одна партия «глиняных пирожков» уже томилась в духовке. В растерянности я остановился — лабораторию представлял иначе. Ирина Торжуевна, видя мое замешательство, объяснила, что комья — результат ее вчерашней командировки. Так она готовит их к лабораторным исследованиям на плотность и влажность грунта.
Иванова оказалась живой собеседницей. Отвечая на мои вопросы, она не забывала и про работу: то грунт в печи «пошурудит», то пометки какие-то в блокноте сделает.
— Почему для себя я выбрала эту профессию, честно — не знаю, — начала рассказывать Иванова — Не скажу, что в школе у меня были особые способности к точным наукам. Больше всегда нравились музыка, история и литература. Но мимо интерната, в котором я жила, когда училась в школе, каждое утро проходили строители, люди могущественные в моем представлении. Они умели превратить пустое место в дом, улицу, село. К тому же, ребятишками мы очень любили играть на строящихся объектах. Разумеется, нас туда не пускали, но мы умели проскользнуть. И я всегда говорила родителям, когда приезжала на каникулы на их маленькую чабанскую стоянку, что вот вырасту, стану строителем… Ну, на худой конец,— геологом.
Родители Ирины Торжуевны, уроженки Тоджинского поселка Адыр-Кежиг, были чабанами, разводили овец. Работа вроде и не хитрая, но тяжелая, без выходных и праздников, больничных и отпусков — день и ночь, круглый год. Зимой забот — невпроворот: расплод овец и коз, и летом покоя нет, смотри в оба, чтобы волки в стадо не пробрались и чтобы овцы не убежали.
— Хорошо помню, что отец поднимал нас рано утром, часов где-то в пять, и мы выгоняли стадо пастись, пока не наступала жара, часов до 11, — вспоминает она. — Когда после полуденного зноя снова становилось прохладно, стадо опять выгоняли на выпас, и так до позднего вечера. Так что, пока не начинало смеркаться, мы ходили за отарой: либо книжку почитаешь, либо поешь во все горло — все равно ведь никто тебя не услышит, кругом простор.
На зимних каникулах сельским ребятам тоже было не до отдыха. Темно, еще звезды не померкли, а уже нужно вставать, кормить-поить объягнившихся овец.
— То одно, то другое, глядишь, а время уже к полудню подходит, — продолжает рассказ Ирина Торжуевна. — Так и катилось время: размеренно, спокойно. Хотя и ЧП случались. Помню я тогда была еще ребенком. Поздней летней ночью ни с того ни с сего овцы заблеяли, а собаки словно с ума начали сходить. Отец схватил ружье и выбежал в ночь, а через какое-то время невдалеке раздался выстрел. Я тогда очень сильно испугалась.
Как оказалось, на их стоянку наведался медведь. Отец Ирины Торжуевны, защищая стадо, застрелил незваного гостя.
Но и развлечения у тогдашней молодежи тоже были, правда, на селе: кружки, спортивные секции, иногда в сельском клубе фильм какой-нибудь показывали. Особо среди девушек ценились творения индийского кинематографа. Правда, на боливудские премьеры пускали далеко не всех. Ограничение было по возрасту, до 18 лет в кино не пускали.
— Мои подруги что только не вытворяли, чтобы просочиться в зал. Обуют материнские сапоги на высоком каблуке, закутаются в шарфы, чтобы не опознали, поднимут воротники, мол, нам уже восемнадцать. У меня этот номер не проходил: родственница билетершей работала. Девчонки, правда, потом всегда мне пересказывали, о чем был фильм.
Быть может, поэтому среди девушек того времени было сильно увлечение Индией. Ирина Торжуевна признается, что в свое время читала Рабиндраната Тагора, индийского поэта, и восхищалась Индирой Ганди. Как-то даже еще студенткой Ак-Довуракского училища ей довелось увидеть живую легенду воочию. Произошла эта встреча в Монголии.
— Нашу делегацию везли по Улан-Батору на автобусе, а перед ним ехал большой автомобиль, окруженный охранниками на мотоциклах. Оказалось, что в нем ехала Индира Ганди. Мне так хотелось увидеть ее вживую, что я специально отстала от группы и спряталась за колонну, подле которой должна была она пройти.
Увидела. Правда, как признается она, не много была разочарована: на портретах она всегда изображалась высокой и статной женщиной, в реальности же оказалась обычным человеком.
Что касается кружков, то Ирина Иванова, когда училась уже в автодорожном техникуме, была активисткой кружка художественной самодеятельности. Их группу даже как-то отправили в Астрахань, где проходил всесоюзный фестиваль творческой самодеятельности. Тогда команда студентов Тувинского автодорожного техникума заняла второе место. Первое, по понятным причинам, досталось хозяевам площадки — астраханцам.
— Помню, что тогда мы выступали с целой программой, которая раскрывала нашу тувинскую культуру, а заканчивали свое выступлении композицией очень красивой народной песни, к сожалению, какой — не помню, — говорит Ирина Торжуевна. — Еще из этой поездки запомнилось, как нас прокатили на пароходе по Волге — красивая река, широкая и полноводная.
Единственное, что испортило тувинской делегации впечатление, это комарье, в изобилии водившееся в общежитии, где разместили гостей.
— Выступали мы тогда все искусанные этими кровопийцами с ног до головы, — смеется Иванова.
Ирина Торжуевна вполне могла продолжить семейное ремесло, но сказалось детское восхищение строителями — она поступила в автодорожный техникум. Не без проблем, набор на факультет гражданского строительства уже был завершен.
— Я было расстроилась, но мне посоветовали поступать на факультет строительства и эксплуатации автомобильных дорог, — вспоминает она. — Вот так я и стала работником дорожной отрасли и об этом не пожалела ни разу.
Поначалу, правда, с учебой у Ивановой не все было гладко. В школе она черчения не изучала.
— Бывало, что по черчению двойки получала, приходилось изучать предмет заново, но вскоре освоилась и догнала своих сокурсников.
По-видимому, многих из них Ирина Торжуевна не только догнала, но и перегнала в профессионализме. Сейчас Иванова — один из самых высококвалифицированных специалистов в дорожной отрасли в РТ — эксперт дорожно-строительной лаборатории. Начальник отдела контроля качества ДСМ «Туваавтодора» Леонид Мороз, чьим замом является Ирина Торжуевна, охарактеризовал коллегу как очень энергичного и незаменимого работника.
— Она все всегда успевает, и такое ощущение, что никогда не устает. Очень требовательна, как к себе, так и к подчиненным, — ввернул он канцелярский оборот из производственной характеристики и не казенно пошутил. — Так что, на Ивановых не только Россия держится, но и «Туваавтодор».
Кстати, Мороз рассказал, что Ирина Иванова терпеть не может отсутствие пунктуальности в людях и сама никогда не опаздывает.
— Была у нас сотрудница, так она моду взяла постоянно опаздывать на работу, — смеясь вспоминает он. — У Ирины Торжуевны с ней был разговор, без крика и истерик. Но с тех пор та сотрудница приходит вовремя.
Начала свою карьеру дорожника Ирина Торжуевна в Туранском ДРСУ. А когда в 1987 году началось активное строительство дороги Кызыл — Туран, которое велось силами предприятия «СУ-833», Ирина Иванова перешла работать в него. При «советах», по словам Ивановой, дорожное хозяйство активно развивалось, проблемы, как и везде, начались с падением «совка».
— Работы было тогда крайне мало, — рассказывает она, — зарплату не платили месяцами. Даже хлеб в те времена получали под роспись.
Денег в семье не хватало, и она устроилась работать техничкой в туранское отделение «Сбербанка». Встретилась как-то с коллегой из родного ДРСУ, и тому удалось уговорить Иванову вернуться на предприятие. С середины девяностых Ирина Торжуевна снова вернулась в отрасль, а в 2003 году, когда произошло разделение ведомства на федеральное и региональное, Ирину Торжуевну пригласили работать в «Тываавтодор». Туда она уже пришла суперпрофессионалом.
— Сейчас я очень благодарна своим коллегам из Туранского ДРСУ и «СУ-833», — говорит Иванова, — они очень помогли мне в моем становлении специалистом.
Глядя на нынешних инженеров, Ирина Торжуевна ворчит:
— Им бы в наше время киркой пробы асфальта и грунта брать. Сегодня как? Поставил прибор на асфальт, он через минуту покажет и плотность асфальтового полотна, и его качество. А раньше — одели дорогу в асфальт, необходимо сразу же брать так называемую вырубку. И мы, лаборанты, долбили кирками твердую, как бетон, почву, таскали пробы на исследования в мешках и ведрах. Парни, конечно, помогали нам, но все равно бывало очень тяжко.
Поворчав для острастки, она все же признает:
— Да, работа, как ни крути, полегче стала, но и требования нынче строже. И светлых голов сегодня много.
К тому, чтобы светлых голов в отрасли прибавилось, приложила руку и она. Многие молодые специалисты-дорожники — ученики Ирины Торжуевны. И сейчас в лаборатории под ее крылом трудятся две девушки. Пройдет год-два — наверняка покинут родное гнездо. И может быть, взлетят выше, чем она.
— И хорошо, если так, — парирует Иванова мою сентенцию о том, что есть в этом некая несправедливость. — Молодежь дальше идти должна. Тем более, что работы нынче — непочатй край, а отрасль теперь считается одной из приоритетных. Деньги есть, техника есть, нужны люди, профессионалы. И если из нашей лаборатории выйдут хотя бы несколько высококлассных спецов — это же гордость для меня. Значит, и я чего-то стою…
|
|
Общество 
