|
 Уполномоченный по правам ребенка все 365 дней в году стоит на страже интересов детей. Второй год эту должность в республике занимает Светлана Аракчаа, за плечами которой — многолетний педагогический опыт.
— Светлана Николаевна, как прошел первый год работы в новой должности?
— Это очень ответственная работа, ведь речь идет о ребенке, о маленьком человечке, который должен быть защищен государством со всех сторон. В России должность введена сравнительно недавно, указ об уполномоченном при Президенте Российской Федерации по правам ребенка был издан в 2009 году. В 2010–2011 эти должности стали учреждаться в регионах. Предназначение уполномоченного по правам ребенка ясно из самого названия — это защита прав ребенка во всех направлениях его жизнедеятельности. Население нашей республики составляет 309 тысяч, детей от 0 до 17 лет — 107 тысяч (в общеобразовательных школах обучаются более 55 тысяч). Я работаю с несовершеннолетними, которым не исполнилось 18 лет. Но сироты от 18 до 22 лет (их 21 тысяча) также могут обращаться к нам, если их права не реализованы.
Ребенок не способен защитить себя сам, его должны защищать, прежде всего, родители или его законные представители.
— И заботиться о ребенке нужно, когда он еще в утробе, создавать для его здорового рождения все условия?
— Законодательством все предусмотрено: и патронаты, и женские консультации, чтобы мамочки вовремя вставали на учет, — все это у нас есть, все службы действуют. Мне, человеку с достаточно богатым жизненным опытом, как педагогу, от души хочется всем помочь. Но одному всего, конечно, не объять. Существуют государственные структуры, на которые возложены функции по защите ребенка. У нас есть министерства образования, здравоохранения. Большая ответственность возложена на Агентство по делам семьи и детей, с которым у нас налажен контакт. С появлением этой структуры и её подструктур в районах, думаю, будет эффективнее совместная борьба с проблемами, которые у нас есть.
— Какие это проблемы, в первую очередь?
— Практика показывает: нужно вести очень большую работу с семьей, с самими родителями. Понятие «ответственное родительство» утратило свое значение. Любой факт нарушения прав ребенка — в том числе вина родителей, это они недосмотрели, недоглядели, не отвезли вовремя в больницу и т.д. А есть еще дети-сироты, у которых нет родителей. Мы обозначили приоритеты в своей деятельности — в первую очередь, это внимание детям, находящимся в государственных учреждениях — интернатах, домах ребенка.
— Но некоторым детям, живущим в семьях, тоже не сладко.
— Я и говорю, что надо говорить об ответственности родителей. Некоторых можно понять. Сейчас настолько сложны жизнь, социально-экономическая ситуация, что родители вынуждены лезть из кожи вон, чтобы содержать семью, детей, кормить, одевать их. В результате — нет времени на воспитание.
— Есть семьи бедные, но там есть любовь, и это самое главное. А есть семьи, в которых ребенку просто опасно находиться. Там такое «воспитание»…
— И это оставляет неизгладимый отпечаток на детях, их поступках. Они уходят на улицу, где находятся допоздна, легко попадают в плохие компании. Но и в компаниях — тоже чьи-то дети, которые в свое время не получили достаточного внимания в своей семье. Есть малообеспеченные семьи, где одна мама тянет детей. Я не буду называть фамилию, это из моей педагогической практики. Семья была крайне бедная, я хотела для нее что-то сделать, но не получалось. И государство пошло навстречу. Временно детей поместили в интернат. На выходные они бежали домой, знали, что мама их ждет, мама их любит. Как-то я их встретила, спросила, как идут дела. Все нормально, собираются продолжать образование. В них уже заложен стержень благодаря любви матери. Образ жизни родителей — это и есть воспитание. Но есть мамы, которые пьют. И приходится выезжать на факты нарушения прав ребенка, права на жизнь.
— Читаешь криминальную хронику и ужасаешься. Кажется, что у нас очень много случаев, когда ребенок подвергается насилию, лишается жизни.
— Мы создали межведомственную рабочую группу для выезда на чрезвычайные происшествия: случаи смерти ребенка, суицида. Выезжаем и разбираемся, что случилось. Разговариваем с родителями ребенка, с теми, кто всегда с ним по своей работе, — учителями, воспитателями, врачами, медсестрами. Видим, что не сработали службы субъектов профилактики. Те государственные организации, которые должны служить ребенку. Каждый делает свое дело сам по себе. Учитель сделал то-то, врач-педиатр — то-то… А должно быть взаимодействие. Трагический случай: под лед провалился ребенок в Тодже. Сейчас мы рекомендуем главам администраций создавать алгоритм взаимодействия на ЧП: кто, как должен действовать. Стараемся разбираться по каждому случаю. Поскольку я уполномоченный, моя позиция должна быть независимой, я должна реально, объективно расследовать все сама. Ездила в Эрзин, где произошло групповое изнасилование. Службы все отработали, информация от министерств ко мне поступила, но все же решила съездить. Встретилась с каждой мамой этих мальчишек, все — несовершеннолетние: 11-й класс, 8-й, 7-й, даже 6-й класс. Встретилась с семьей девочки. Все по-своему рассказывали о произошедшем, и позиция у всех, конечно, была разная. Тем не менее, дело не забудется, будет рассматриваться. Еще раз повторю: надо работать над правовым просвещением и детей, и родителей. С этого года в планы своей работы мы ввели выезды в районы, которые так и называются: «День уполномоченного». Не все могут приехать в Кызыл, поэтому мы на месте ведем прием населения, ребята сами могут обратиться к нам — надо учить их и этому. Составлен график выездов. Уже побывали в Чеди-Холе.
— Есть особо проблемные районы?
— Улуг-Хемский, Дзун-Хемчикский районы нас беспокоят, теперь еще и Тоджа, Пий-Хем. В них допускается больше всего правонарушений со стороны несовершеннолетних. Ежедневно МВД предоставляет нам информацию, что произошло за сутки в отношении несовершеннолетних или с их участием. Сразу связываемся с районом, выясняем суть вопроса, если есть необходимость — выезжаем. Главное — установить причину. Родители недосмотрели, органы? Сейчас стали часто попадаться факты нарушений в семьях опекунов. Для нашего агентства — это большая задача, мы рекомендуем им усилить работу с усыновителями. Согласно закону, опекуны должны пройти специальное обучение, они должны осознать свою ответственность за детей. Девочка была изнасилована именно в такой семье.
— Вы держите все эти факты на контроле до конца?
— Обязательно. Уполномоченный по правам ребенка для выполнения возложенных на него обязанностей имеет право: запрашивать и получать в установленном порядке необходимые сведения, документы и материалы от органов местного самоуправления, организаций и должностных лиц.
Направлять в органы местного самоуправления и должностным лицам, в решениях или действиях (бездействии) которых он усматривает нарушение прав и интересов ребенка, свое заключение, содержащее рекомендации относительно возможных и необходимых мер восстановления указанных прав и интересов.
Надзорной функции у меня нет, только рекомендательного характера. Получить от уполномоченного рекомендации — уже достаточно серьезное замечание. Я обязана отправлять отдельные доклады главе республики по тем фактам, которые мною выявлены, по тем мерам, которые предприняты по отношению к родителям, высказываю свои предложения, что можно сделать. Шолбан Валерьевич предпринимает решения на своем уровне. Самое главное — права детей не должны нарушаться.
Очень хотелось бы, чтобы вернулось в семью то, что утрачено: нравственность, гуманность, жалость. Ответственными должны быть люди, работающие с детьми: врачи, педагоги, воспитатели и др. Приходится обращаться в министерства, чтобы проверили жалобы граждан. Основная работа уполномоченного как раз и касается обращений. В апреле 2012 года нами было принято 184 письменных обращения, 35 — устных, 11 — по электронной почте, всего 230. Это 230 судеб.
Вот родился ребенок, задышал, и он уже имеет право на жизнь, а мы обязаны создать для этого все условия.
Всегда радостно, когда видишь счастливых детей, которые живут в уюте, ласке, добре. У них даже взгляд другой, и ты уверен, что у них все будет нормально. Глядя на ребенка, который смотрит с боязнью, который не может открыться, чувствуешь, что здесь что-то не так. Хотела бы, чтобы рядом с детьми работали люди, которые их любят.
Мы должны стремиться к тому, чтобы сделать всех детей счастливыми. Меня беспокоит школа-интернат для детей-сирот, сейчас там сменился директор. Частая сменяемость руководства влияет не только на преподавательский состав, но и на детей, которых должно защищать государство. Думаю, какие-то шаги будут, что-то произойдет к лучшему. Нужно подбирать надежных, опытных, хороших людей, чтобы работать с очень сложной категорией — сиротами. Формы работы должны быть другие. И условия проживания — тоже. Не коридорного типа, а ближе к домашней обстановке. Чтобы каждый воспитатель был мамой и папой, чтобы каждая группа имела свою маленькую кухоньку, в комнатах — телевизор, как дома. Тогда дети не будут убегать…
— И чтобы все было прозрачно, никакой дедовщины, других уродств…
— Поэтому проводится общественная приемная по линии федерального инспектора по Сибирскому региону. Есть еще категория детей, которые находятся в больницах, в т.ч. в детской соматике, тубдиспансере. В праздники мы их навестим.
Приемный день уполномоченного по правам ребенка — каждый четверг, по адресу: г. Кызыл, Калинина, 1 б (машзавод), каб. 422.
В последний четверг месяца действует «горячая линия» по телефону 2-63-08.
|
|
Общество 
