|
 Выясняются все новые подробности о подвиге штурмовика Андрей
Григорьева с позывным «Тута», удостоенного решением Президента России звания
Героя России. В интервью каналу WarGonzo он рассказал, что бой, заснятый
камерой ВСУшника, которого он одолел, случился в первый день его пребывания в
тылу врага.
«Ты же раненый и голодный»
Наш боец уже потерял напарника и сам был ранен, и его
противник об этом знал: «Ты же раненый и голодный, сдавайся. Ничего плохого мы
тебе не сделаем, подлечим, на обмен пойдешь», — говорил он ему, а на деле –
тянул время, ждал FPV-дрон. Когда «фэпэвэшка» поразила сарай, в котором
прятался Тута, спасла его быстрая реакция и груда книг, принявшая на себя осколки.
А вслед полетела брошенная ВСУшником граната, после чего в дверном проеме
возник он сам. Тута дал по нему короткую очередь, но все пули ушли в автомат
врага, после чего и случился тот бой, который увидел весь мир.
— Я не заметил камеры. Но знал – мы оба знали – выживет
только один. Я боялся только одного – что к нему придет подмога, поэтому надо
было быстрей кончать его и уходить.
Но одна рука была ранена, и вторая, прошитая в бою из калаша
полгода назад, тоже действовала не в полную силу.
А во время драки броник порвался, и ухо, по которому
полоснул его же ножом противник, не давало надеть шлем, так что он оказался в
прямом смысле слова «раздетым» после схватки, из которой вышел победителем.
«Точно якут»
Подобрав магазины поверженного врага и его «радийку», наш
штурмовик спрятался в другом сарае, где было два выхода и – о радость! –
бутылки с водой. Там из разговоров ВСУшников по рации узнал, что к нему
направляются шестеро.
— Они знали, что я ранен. И обсуждали – тувинец я или якут.
Один проявил завидную осведомленность: «Точно якут. У него
нож якутский». Потом, судя по голосам, они разделились и встали с разных сторон
сарая. Полетели гранаты, от которых раненый Тута умудрялся уворачиваться, чему
помогла капитальная стена, разделявшая сарай надвое: укрывшись за ней от броска
спереди, при броске сзади он перемещался на другую сторону, слыша: «Э, ты живой
там?»
Но когда они послали одного проверить, Тута уложил его на
месте, и тут же в дверной проем влетела дымовая шашка. Намочив подобранную в
сарае тряпку водой, он дышал через нее, слыша споры за стенкой: «Иди проверь!»
— «Сам иди!» Желающих не было, но одного в конце концов заставили: в дымке Тута
увидел его силуэт и дал очередь.
Раздался вопль «я триста!», его быстро откатили, а Тута,
бросив вслед гранату, услышал мат-перемат, и его стали забрасывать гранатами в
ответ. Потом сарай подожгли. «Угорит сейчас», — раздалось снаружи, но вода была,
и Тута сумел погасить пламя.
Было уже ближе к полночи, когда, провозившись с ним три
часа, ВСУшники ушли.
— Думал, караулить кого-то оставят, но нет, не оставили.
«Подкрепление у него»
Выбравшись из сарая, Тута спрятался у забора, откуда увидел,
как в седьмом часу утра к сараю подошли человек десять с РПГ. Долбанули из
него, и он опять услышал: «Ты там живой?» — и, не получив ответа: «Сдох». Но
внутрь уже не сунулись, очень вовремя получив приказ выдвигаться.
А Тута связался по рации с комроты, который приказал ему
произвести разведку. Да он и сам
осторожно заглядывал в попадавшиеся на пути дома и сараи в надежде раздобыть
чего-нибудь поесть. И курить хотелось. Свои две пачки остались в РДшке убитого
напарника, а на земле, как назло, ни одного окурка, хоть самого завалящего… По
правде, одна-то сигарета у него была, но он сразу дал себе зарок – выкурить ее,
когда все будет позади.
И тут ему несказанно повезло — он нашел склад с
боеприпасами, да еще никем не охраняемый. И как же вовремя!
Вражеская радийка исправно продолжала держать его в курсе
дел: они знали, что он жив — не знали только, что вооружился с их же склада,
где было все – автоматы, гранаты, взрывчатка – вплоть до РПГ и огнемета
«шмель», от которого, правда, Туте не было никакого проку – он не знал, как с
ним управляться. Не смог он справиться и с затвором пулемета — раненый,
замерзший и голодный.
…По его душу они приехали на бронетехнике. По ней он ударил
из РПГ, по соскочившим штурмовикам — из автомата, швыряя и гранаты. Но то, как
быстро они отошли, его удивило — впрочем, причину опять выдала рация убитого
врага: «Подкрепление у него — когда только успели подойти!»
«Прямое попадание»
18 ноября наши и правда пытались зайти в поселок, но хохлы
били по ним из 120-ки. Тута хорошо слышал своих – крики, стоны, чей-то плач, и
это доводило его до исступления. И когда он обнаружил не подозревавший о его
присутствии расчет ВСУ – один принимал координаты, другой заряжал, третий
копался внизу – двоих положил сразу, а потом отправил к ним и третьего, при
виде неминуемой смерти заоравшего «сдаюсь!» Но в ушах у него стояли крики тех,
кого только что разносила в клочья эта 120-ка.
Доложив, что устранил ее, услышал по рации: «Красавчик».
19-го ему снова повезло опять наткнуться на склад, на этот
раз с горючим: под маскировочными сетями стояли бочки – полнехоньки. Вернувшись
к складу боеприпасов, он забрал оттуда полкило пластида – этого хватило, чтобы
все там взлетело на воздух. Были опасения, что этим он обнаружит себя, но рация
убитого в рукопашке хохла выдала: «Прямое попадание 120-кой!» — они решили, что
по складу с ГСМ отработала гаубица.
Связавшись со своими, Тута доложил об обстановке в поселке,
обнаружении складов и уничтожении одного из них – и получил приказ отходить. Но
ночью шансов сделать это нет – тепловизоры выдадут. Да и сил становилось все
меньше и меньше.
«Друзья предупреждали»
А ночью во сне пришли друзья – убитый в первый день напарник
Гик и погибший за несколько суток до этого Пират. Пират рассказывал Гику: «Вот
тут мои кишки разметало», — и показывал на место неподалеку от укрытия Туты.
— Я не понял тогда, что это они меня предупреждают. Дошло
только тогда, когда выбрался из укрытия, и на этом самом месте попал под сброс
гранаты с дрона. А броника на мне не было и шлема тоже – они возле того,
первого, хохла остались. Осколки ушли под лопатку, в грудь, голову и ноги.
Заполз обратно в сарай, попытался перевязаться, потом,
понимая, что оставаться там опасно, выбрался и спрятался, как сумел, но сарай
оставался в поле зрения.
Вскоре туда подвалила группа в гражданском – но из-под
курток и пальто виднелись бронежилеты и автоматы. Были среди «мирного
населения» и две женщины, одна из которых, молодая, показывала на сарай: «Идите
проверьте. Он туда зашел, кое-как ковылял. Умер уже, наверное, без врача».
Снова в сарай полетели гранаты, но зайти туда желающих не нашлось. Один
принюхался, и до Туты долетело: «Он уже воняет». Удовлетворившись этим, они ушли,
а Тута забрался обратно в сарай.
Защита рода
На этот раз ему приснились жена с дочкой. На телефоне в их
руках высвечивалось время – 14.26. В это время он и пополз к своим – пополз
«внаглую», по открытой местности. Ну а что оставалось делать, если над лесопосадками
рыщут дроны…
Зато тут ходили люди – он порой видел их метрах в десяти от
себя. Так он полз три часа, но был все еще в опасной близости от покинутого
поселка. Укрытие Тута нашел в вездеходе МТЛБ, на броне которого лежал давно
погибший солдат. Там разжился целой шоколадкой, водой – хоть и полбутылки, а
чуть-чуть жажду утолить хватит, и главное – сигарет хоть завались, четыре
пачки! Но было холодно, очень холодно… И тут к нему пришли его дети – все
пятеро. Он видел их так явственно, будто они и правда были с ним, прижимались к
нему. Младших он пытался отогреть своим теплом, подбадривал: «Не бойтесь». А
старший сын, глядя на это, сказал: «Они совсем замерзли. Уходить надо».
Проснувшись, он так и сделал.
Когда полз по полю, небо над головой затмила целая туча
дронов — четыре бабы-яги и штук двадцать «сбросников» и «камикадзе».
— А у меня только два магазина… Но дроны прошли мимо.
Оказалось, это 9-я рота выдвинулась с бронетехникой, и они к ним летели. А ту
«мотолыгу», где я ночью прятался, подорвали. Вовремя мне мои дети подсказали
оттуда уйти… Что ни говори, а защита рода – это не просто слова. Спасся я
благодаря этому. Благодаря своей семье. Потому что думал о них и очень хотел
вернуться к своим детям, к жене,
братьям, сестрам. Нас у родителей девять было, я восьмой. Я обещал им вернуться
живым.
«Стреляйте каждые полчаса»
— Меня ведь тогда и свои подстрелить могли. Я весь был
грязью заляпан, да еще грязь тамошняя липнет так, что с ботинок ее ножом
срезать надо. Кто тебя в таком виде узнает?
Когда Тута связался со своими, друг порывался приехать за
ним на квадроцикле, но он остановил его – за двумя дроны точно будут охотиться
до победного. Сказал только: «Стреляйте каждые полчаса», — и полз на звук этих
выстрелов. И каждый раз оказывалось, что он забрал то сильно влево, то сильно
вправо, но очередной выстрел возвращал его на путь истинный.
А когда впереди показались какие-то гаражи уже на окраине
Угледара, над ним опять завис дрон. Но он ведь почти добрался до своих! И Тута
спросил по рации: «Братан, это ты?» — но рация буквально взорвалась заполошным:
«Не я! Беги, беги!» И тут же дрон произвел сброс.
— Кинул, и на этом у него боеприпас кончился. Я ему даже
«фак ю» показал на прощанье.
Спрятавшись в гараж, Тута напряженно вслушивался, чтобы
понять, где он. Из соседнего гаража слышались голоса, но говорили не по-русски.
На каком языке – в шуме ветра было не разобрать. Наемники? И вдруг услышал
голос друга.
— Они по-якутски говорили, а я не расслышал! Когда друг меня
обнял, я заплакал.
А потом вытащил свою сбереженную во всех передрягах
сигарету.
— Какая она была вкусная! Четыре дня в кармане держал.
«Чтобы сыновьям не пришлось воевать»
В госпитале у него обнаружили три ножевых ранения, 14
осколочных. Осколок, застрявший в глазнице, вытащили, остальные трогать не
стали.
— Тот, что у сердца сидит, колет, когда сижу или лежу. Одно
из ножевых ноет от холода. Остальное не беспокоит. А нож мой у наших пацанов
остался. Прислали мне его фотографию. Вот, пишут, тот самый нож. Легендарный. А
видео то я досмотреть не смог. Трудно. Оно еще длинное такое. Я думал, мы с ним
минуты две дрались. И что он там мне говорил, и что я сам ему говорил – не
помню.
Контракт-то у меня с 4 апреля 2024 года. За это время восемь
боевых заданий было. Ну, первый бой еще ничего не значит, второй тоже. Вот
третий и четвертый – уже да. А после пятого и шестого ты – ценный кадр, который
терять не хотят.
Больше всего хочу
одного — чтобы моим сыновьям не пришлось воевать.
|
|
Общество » Моя Победа 
