В ней он писал: «Народная революция предполагает массовое участие в ней народа, но этого в период 1917 – 1921 гг. как раз и не наблюдалось. Достаточно упомянуть о том, что в списке тувинских революционеров (по-другому: красных партизан) указано чуть более тридцати человек, причем они действовали не в качестве сплоченной боевой единицы, а были рассеяны по разным отрядам русских красных партизан. Восстание 1919 г. на Хемчике было инициировано властями Китая и Внешней Монголии, решившими воспользоваться гражданской войной в России. И китайский, и монгольский военные отряды попросту оккупировали Туву. Такой характер их действий делает очень сомнительным даже утверждение о национально-освободительном движении на Хемчике, поскольку повстанцы действовали в интересах монгольских и китайских интервентов, поддерживали своих нойонов и чиновников. Под их руководством, вместе с монголами и китайцами, они изгоняли из Тувы колчаковцев, сжигали русские населенные пункты, служили китайскому комиссару Ян Ши-чао, затем, выполняя приказ из Монголии, громили китайский отряд в местности Даг-Ужу. Логическим завершением этого военно-исторического процесса стало доминирование тувинских духовных и светских феодалов на Всетувинском учредительном хурале в августе 1921 г. Это они, а не тувинские араты, высказались за создание национального государства. Вряд ли эти события можно квалифицировать как революционный процесс, а 1921 г. как год победы революции. Московский этнополитолог Н.П. Москаленко отнесла тувинскую революцию к разряду мифов». Таков взгляд профессионального историка на события, которые происходили в Туве с 1917-1921 года.
Увы, рассказы ветеранов - участников тех событий, свидетельствуют об обратном. Судите сами.
Из воспоминаний С. Танова: «Летом 1918 года в Чадан прибыл отряд белых казаков. В народе ходили слухи, что их пригласили из Омска, камбы-лама Чаданского монастыря Лопсан-Чамзы, ноян Бээзи кожууна Куулар Чымба и гунн ноян Даа кожууна Буян-Бадыргы, в целях защиты власти феодалов и духовенства. В честь их прибытия, чиновники организовали торжественный прием: собрали большое количество людей, обильно угощали гостей, ламы читали священные книги-сутры, послушники монастыря - хувураки исполняли танцы, и играли на музыкальных инструментах. Вскоре, в Овюре белые казаки в сопровождении двух чиновников стали обходить скотоводческие хозяйства – аалы. В аалах богатых они вели себя прилично, а в аалах простых аратов бесчинствовали».
Из воспоминаний С. Булчуна: «В 1918 году на заимке Торгалык тогда стояло тридцать белых казаков. Они относились к нам по-зверски. Ни за что, ни про что казаки расстреляли моих товарищей Биче-оола и Кара-Сембиля. Увидев такое зверство, мы решили бежать. Манчит-Хуурак убежал в верховья Чааты, а я, по глупости, пошел искать защиты у чиновника Шойдана из сумона Улуг-Тюлюш. Шойдан нанес мне по щекам сорок ударов и заставил работать в Шагонарской уртели».
Из воспоминаний К. Чамыяна: «Арат Согун-оол рассказывал, что был очевидцем, как казаки схватили 16 тувинцев, кочевавших на Бельдир – Кежии, Кызыл-Чыраа и Доргун-Бажы, искололи их штыками и, привязав к дереву, забили до смерти железной проволокой».
Из воспоминаний Донгака Тока: «Начальник белого конвоя обратился к чайзану нашего сумона Чамбаа с предложением: возьмите этих своих восемь ямщиков. Некогда нам с ними возиться. Оборванные, истерзанные, полуживые, некоторые из нас с надеждой и мольвой смотрели тогда на Чамбаа и думали: он должен спасти нас от смерти, ведь он все же тувинец. – Не нужны они мне, высокомерно ответил Чамбаа, - пусть отвечают жизнью за свои грехи. – Ну, погоди ж, - подумал я, с ненавистью глядя в лицо разжиревшего чиновника. – Ты и тебе подобные нам тоже не нужны. Скоро придет наше время, и мы заставим вас сполна ответить за ваши грехи. Чамбаа ускакал в одну сторону, а нас погнали в другую. Так окончательно разминулись наши дороги с нашими «правителями».
Из воспоминаний С. Кочетова: «Казаки, подогреваемые офицерьем, сжигали юрты, пороли аратов, насиловали их жен и дочерей».
В своих воспоминаниях ветераны рассказывали, как белые казаки-колчаковцы с остервенением пороли шомполами,зверски били плетями и прикладами русских крестьян Тувы. Антипина и его мать, Евсеенко, Артеменко и отца Абанина. На глазах жен и детей зверски избили Семена Митряшкина, Алексея Лукьянова, старика Кузьму Кочетова и многих других. Их иссеченные спины сыпали солью. От удара прикладом по голове у Лукьянова лопнула барабанная перепонка. Плетями измочалили всю спину.
Из воспоминаний В. Калинкина: «Террор, грабеж, аресты с последующей высылкой из Тувы вызывали негодование коренного населения к колчаковскому режиму. Среди тувинцев возникали повстанческие вооруженные группы».
Из воспоминаний Тюлюша Балгана: «На борьбу с белыми и феодалами поднялся наш маленький отряд из десяти человек. Командиром у нас был Адыг-Тюлюш Чульдум. После каждого налета на врага мы уходили в горы и там скрывались. Наш отряд рос изо дня в день. Наша борьба бесила белобандитов, укрепившихся в поселке Баян-Кол»|.
Из воспоминаний И.Г. Сафьянова: «В Оюнарском хошуне появляется отряд Кайгала-Тараачи, которого Турчаннинов в своих телеграммах называет «знаменитым разбойником».
Из воспоминаний К. Чамыяна: «В декабре 1918 года в Ак-Чыраа прибыло человек триста белокитайских солдат. Были здесь и такие, как я, тувинцы, мобилизованные для обслуживания оккупантов. В марте отряд через Хандагайты прошел на Чаданское хурэ. Здесь расположились на ночевку. На рассвете раздались выстрелы и в нашу юрту ворвались белогвардейцы. Остававшихся в живых около сорока тувинцев согнали в две юрты. Кокей-демчи и князь Буян-Бадорху сильно ругали нас за то, что мы – жители амбын-нойоновского хошуна - якобы пришли воевать с белогвардейцами, охранявшими хемчикские хошуны; грозились расстрелять нас всех. В течение месяца нас подвергали невыносимым пыткам. Особенно свирепствовал Соржу мээрен. Он все допытывался о числе китайских войск. Но что могли мы сказать ему - ведь мы и считать-то не умели. Пытки были так тяжелы, что мы думали: лучше бы нас расстреляли, чем так без вины мучиться. Сильно возненавидели мы непрошенных иноземных «гостей» - китайских богатеев и не меньше – тувинских нойонов, чиновников и колчаковцев».
Из воспоминаний С. Танова: «Чиновник Монгуш Делег-оол чалан предупредил полковника Мальцева о прибытии китайского отряда к Чаданскому монастырю. Бой между китайским отрядом и отрядом белых казаков продолжался в течение дня. К вечеру китайцы не выдержали бой и бежали обратно в Овюр, к своим товарищам. Чиновник Монгуш Делег-оол чалан, группа тувинцев и белые казаки, искали бежавших китайцев. Вскоре из Овюра ушел китайский отряд, то ли в Торгалыг, то ли в Улаан-Кум Монголии».
Из воспоминаний Х. Сундуя: «Весной 1919 года в нашу юрту пришел арат Бадыжап. Мы знали, что его сына ни за что, ни про что убил купец Бодурукту. Чтобы отомстить за сына, он пошел на устье Чыргакы, где пришедшие из Овюра араты во главе с Чолдак – Эргепом вели борьбу против белогвардейцев и купцов. Бадыжап рассказывал, как бесчинствуют, грабят народ казаки и купцы. Для борьбы с ними, а заодно и с местными феодалами нужны сильные люди единой воли. Группа Чолдак Эргепа решила собрать таких людей и изгнать белогвардейцев из края. Одновременно действовали группы аратов из верховьев Хемчика, Сут-Холя, Дзун-Хемчика, Овюра. Мы объединились в один отряд до двухсот человек и стали нападать на казачьи посты. Нами руководили Ооржак Ортун-Кара, Бадыжап, Овас, Сайын-оол». После неудачной попытки разгромить повстанцев, белогвардейцы, вынуждены, были оставить Кызыл-Мажалык. Чтобы соединиться с основными силами, находящимися на территории Дзун-Хемчика, они выступили в Чадан. Противник пошел не по той дороге, где мы устроили засаду, а ниже нас. Тогда мы устроили засаду в Кара-Шанчыг. Вскоре мы увидели стадо коров, за которым двигался противник. Отдельной группой ехали тувинские чиновники. Мы открыли огонь, противник в панике бежал».
Из воспоминаний С. Танова: «Наш повстанческий отряд с боями в местностях Бурганныг, Шивээ Хондергея, Ханна-Даа Хандагайты, и Ортаа-Удур притеснил белых казаков к Чаданскому монастырю. К ним присоединились бежавшие из Кызыл-Мажалыка их товарищи. Численность белых казаков теперь стала около 300 человек. Об этом нам сообщили командиры повстанцев преследовавших белых казаков. Повстанцы-араты поймали чиновника Монгуша Делег-оол чалана. Дрожа от страха, он просил пощады за свои злодеяния. Не выдержав натиск повстанцев, казаки начали отступать в сторону Чаа-Холя. Их атаковали повстанцы араты и отряды русских из Шагаан-Арыга, Арыг-Узуу и Чаа-Холя. Мы встретились с повстанцами из Улуг-Хема. В Чаа-Холе белые казаки, соорудив плоты из бревен пустующих домов, сплавились вниз по реке Енисей, взяв с собой наших пленных товарищей. С ними сплавился Камбы – Лама Чаданского монастыря Лопсан Чамзы. Помощник нойона, чиновник Ховалыг Дамба на коленях просил прощения у повстанцев за свои злодеяния. Пока мы преследовали белых казаков, освобожденную нами территорию оккупировал китайский отряд. И, начались бесчинства китайцев не только над простым народом, но и над чиновниками. «Придет время, и народная революция сметет их», - говорили нам наши командиры Донгак Хенче-Кара, Ооржак Кенден-Кара, Ондар Токпак-оол. Помянув наших погибших товарищей Ондара Бора-Хоо и Монгуша Сурун-оола мы разъехались по своим аалам».
Из воспоминаний Тюлюш Хайтыпа: «Весной 1919 года в Чаа-Холе бесчинствовали белокитайские оккупанты. Они безнаказанно издевались над аратами, отбирали скот и вели разгульную жизнь. В лагерь они согнали много молодых женщин. Если женщина бежала из лагеря, то расстреливали ее мужа. Феодалы и чиновники, желая угодить оккупантам, заставляли многих аратов работать в качестве прислуги у китайских милитаристов. За малейшую оплошность слуг жестоко наказывали. Нередко им большими камнями переламывали ноги. Сильно ненавидели араты иноземных незваных гостей. Несколько раз они нападали на лагерь, но без большого успеха. Оккупанты еще сильнее прежнего стали свирепствовать. Больше всего повстанцам мешала вражеская серая пушка, прозванная ими «Серым львом». Сорок повстанцев долго лежали за горкой, мысленно желая удачи храброму товарищу. Маадыр вернулся. Одной рукой держал длинный фитиль орудия, а другой волочил ящик со снарядами. Его появление всех ободрило. Повстанцы стали подкрадываться к лагерю. Противник спал, ничего не подозревая. Громко прозвучал голос Частыпа: «Че, бе!» - и начался бой. Нескольким солдатам удалось подбежать к «Серому льву». Они в суматохе бегали вокруг него, ища снаряды и фитиль. «Серый лев» молчал, а наши ружья стреляли дружно и метко. Немногим белокитайцам удалось спастись бегством. Так был разбит один из отрядов оккупантов»
Из воспоминания С. Булчуна: «Весной 1919 года, в Даг-Ужу лагерем расположилась большая группа китайского отряда. Офицеры вели разгульную жизнь, насиловали женщин, грабили и убивали невинных людей. Группа аратов Улуг-Хема по договоренности со штабом подхребтинского партизанского отряда стала готовиться к нападению на китайских милитаристов. Весной 1921 года на Чапшанныг-Булуне собралось около восьмидесяти аратов. Решили выступить против ненавистного белокитайского отряда на рассвете. Мы разбились на две группы. Когда первая группа открыла огонь, противник бросил против нее все свои силы. Тогда вступила в бой вторая группа и обрушилась на врага с тыла. Бой был быстрый, беспощадный. Противник был разбит полностью».
Из воспоминаний С. Танова: «Общее количество китайских солдат в Чадаане и Даг-Ужу Шагаан-Арыг было около 300 человек. Утром, когда был разгромлен китайский отряд в Даг - Ужу Шагаан-Арыг, вечером началось разгром повстанцами китайского отряда в Чадане. С рассветом остатки китайского отряда около 12 человек бежали в верховья реки Чадан. В местечке Баян-Дугай повстанцы их догнали и уничтожили всех. В этом бою погиб наш товарищ Сат Эртине. Другую часть бежавшего китайского отряда около 30 человек мы преследовали до монастыря Улаан-Кум, что находится в Северо-Западной Монголии. Дружный залп оружий послушников монастыря остановил наше преследование. Отойдя на безопасное расстояние мы, посоветовавшись, решили вернуться домой. В июне 1921 года повстанцы-араты Чадана разгромили отряд генерала Казанцева. Спустя месяц в местечке Ортаа – Дыт что находится между Верхним и Нижним Чаданскими монастырями состоялся съезд аратов из 300 делегатов. На этом съезде араты решили «народу таңды-тыва улус быть свободным». В августе 1921 г. Всетувинским хуралом, который проходил в Суг-Бажы, была упразднена власть феодалов, отменены пытки и установлена народная власть».
Из воспоминаний В. Калинкина: «В помощь казачеству началась насильственная мобилизация русского населения в отряды дружинников. Отряды дружинников, по словам колчаковского ставленника Турчанинова, создавались якобы для защиты русского населения от монголов и тувинцев. На самом же деле колчаковцы имели цель использовать дружины для подавления, как русских, так и тувинских революционеров, посеять вражду между русскими и тувинцами. Насильно мобилизованные дружинники, не желая проливать кровь за чужие интересы, всячески уклонялись от несения службы и при первом удобном случае покидали заставы. Тем более что русский трудовой люд всегда жил с тувинцами в дружбе».
Из воспоминаний Т. Мокшина: «Русские трудовые крестьяне питали к тувинским аратам братские чувства, но их силой заставили быть дружинниками. Оставаться и дальше здесь – значить неминуемо подвергнуться нападению повстанцев. Самовольно покинул заставу – жди от казаков скорой расправы. Вскоре в Элегесте собрались бывшие дружинники из близлежащих поселков и решили образовать Подхребтинский повстанческий отряд. Командиром избрали Пупышева. Казаки и усинская белогвардейская полурота, составленная из зажиточных крестьян, стали быстро отступать под ударами тувинских повстанцев из Чадана и Хемчика в Белоцарск. Командиры нашего отряда решили встретить их на Усть Элегесте, но нас постигла неудача. Задержать и разбить белых не удалось. Когда же в Туву пришла партизанская армия Кравченко и Щетинкина, то многие из нашего отряда вступили в ее ряды и храбро сражались с врагами Советской власти».
Из воспоминаний С.К. Кочетова: «После ухода сибирской партизанской армии положение в Туве осложнилось. Отряд монгольских феодалов, нарушив свое обещание, данное Кравченко и Щетинкину, стал всячески притеснять трудовое население края. Отряд китайских милитаристов во главе с Ян Ши-чао стал главной силой оккупантов и беспощадно грабил, истязал, а нередко убивал как русских, так и тувинских жителей. В Туве бесчинствовали банды кулака Мелегина и купца Сафронова, корнета Шмакова и других».
Из воспоминаний С. Билчиира: «Командир монгольского отряда потребовал от Ажикая создать из аратов отряд для борьбы с партизанами Малого Енисея. В отряд было насильно мобилизовано более двухсот человек. Я стал уговаривать своих товарищей не воевать с красными партизанами – нашими защитниками и братьями. Пятьдесят аратов скрытно разъехались по домам. Остальные сопровождали монгольский отряд, но от участия в боевых действиях всячески уклонялись. Аратов, разбежавшихся по домам, Ажикай решил передать суду, но нас спасли вернувшиеся в Туву партизаны».
Из воспоминаний С.К. Кочетова: «В конце июля 1920 года отряд монгольских феодалов ушел из Тувы, не вступив в бой с партизанами. В Оттук-Таше китайские оккупанты и белогвардейцы окружили небольшой отряд красноармейцев и уполномоченного Сафьянова, прибывшего туда для мирных переговоров с Ян Ши-чао. Отряд, которым командовал тов. Старостин, нанес тысячной банде большой урон и вышел из окружения. Отряды усинских и малоенисейских партизан разбили на Каа-Хеме банду Сафронова и сильно потрепали бандитскую группу Мелегина. В Знаменевке и других поселках были восстановлены ревкомы. В Баян-Коле был захвачен штаб белого отряда, сам же Шмаков с группой бандитов бежал на Хемчик к Ян Ши-Чао. В мае 1921 года по приказу барона Унгерна в Туве появилась банда атамана Казанцева. Араты сообщили в партизанский штаб, что одна группа бандитов во главе с помощником атамана поручиком Поползухиным расположилась близ устья реки Тарлашкын, а другая группа под командованием самого Казанцева – на Хемчике. Партизаны наголову разбили врага. Попался в плен и сам Поползухин. Другую группу бандитов разбили хемчикские араты».
Итак, подытожим рассказы ветеранов. От грабежей, пыток и убийств китайских, монгольских и белоказачьих вооруженных отрядов и от бесчинств феодалов, чиновников, богачей и купцов страдали тувинские араты (середняки и бедняки) и русские крестьяне Тувы. Не находя защиту у своих правителей – нойонов и чиновников, тувинские араты вступили в вооруженную борьбу с бесчинствующими военными отрядами. Количество повстанцев аратов в отрядах насчитывалось от 10-ти и до 200 человек. Их число росло с каждым днем. Араты шли в повстанческие отряды, чтобы отомстить за невинно убитых родственников, за изнасилованных жен, дочерей и сестер, за разграбленные и сожженные хозяйства. Организаторами и руководителями повстанцев были смелые и решительные люди из народа, такие, как Донгак Хенче-Кара, Чолдак – Эргеп, Кайгал - Тараачы, Адыг-Тюлюш Чульдум, Ооржак Ортун-Кара, Бадыжап, Овас, Сайын-оол, Ооржак Кенден-Кара, Ондар Токпак-оол, Частып и другие. Повстанческое движение аратов охватило не только Хемчик т.е. западную Туву, но и ее центральную часть - Улуг-Хем (Шагаан-Арыг, Арыг-Узуу и Баян-Кол). На юго-востоке Тувы действовал повстанческий отряд Кайгала-Тараачы. В русских поселках Тувы шла вооруженная борьба за советскую власть. Таким образом, ¾ часть территории Тувы было охвачена повстанческим движением аратов и русских крестьян. Насильно мобилизованные русские крестьяне и тувинские араты отказывались воевать друг с другом. Чиновники Хемчика были инициаторами приглашения белых казаков на Хемчик. Они торжественно встречали их, предупредив о прибытии в Чадан китайского отряда. Они вместе с казаками преследовали бежавших китайцев, жестоко пытали пленных, чтобы узнать количество китайского отряда. Они отдельной группой бежали с белыми казаками. Камбы-Лама Чаданского монастыря Лопсан Чамзы вместе с казаками сплавился на плоту вниз по реке Енисей. Остальные чиновники просили пощады у повстанцев за свои злодеяния. Разгромив бесчинствующие вооруженные отряды, повстанцы Хемчика на своем съезде решили «народу таңды тыва улус быть свободным». В августе 1921 г. на Всетувинском хурале их желание воплотился созданием суверенного государства тувинцев Танды Тыва Улус. Таковы были, по рассказам ветеранов события, проходившие в Туве с 1917 по 1921 годы.
Исходя из этого можно сделать вывод о том, что в результате вооруженной борьбы аратов, феодальный строй Тувы сменился на демократический общественный строй. Когда вооруженная борьба завершилась без изменения общественного строя, ее называют – восстанием. Если, она завершилась изменением общественного строя, тогда ее называют – революцией. Следовательно, с 1917-го по 1921 года в Туве произошла народная революция. Революция называется народной, потому что организаторами, руководителями и участниками были люди из трудового народа. Причиной начала народной революции была бесчинства, творимые военными отрядами, нойонами, чиновниками, ламами и купцами.
Чиновники, напуганные повстанческим движением аратов, не смотря на свое большинство в Всетувинском хурале (съезде), были вынуждены выполнять их волю: объявили о создании суверенной независимой Республики с народной властью, отказались от власти, которая передавалось им по наследству, и от пыток, с помощью которых они властвовали над народом.
О народной революции рассказывали многие ветераны, а не один человек. Поэтому произошедшая в Туве народная революция является - ретроспективным т.е. достоверным фактом. Если, это ретроспективный факт этнополитолог Н.П. Москаленко назвала мифом, то в философии, т.е. в особом способе постижения и освоения мира, называют абсолютной истиной. Мы верим рассказам ветеранов, так как они были творцами этой истории. В заключении на вопрос «А была ли Народная революция в Туве?» мы отвечаем «Да, была Народная революция в Туве!» детищем, которого является свободное суверенное демократическое государство тувинцев Таңды-Тыва Улус, созданная кровью трудовых аратов и русских крестьян Тувы.
Общество 
