Константин Зорин: Сделаем республику чище!

Он прекрасно понимает: то, что смог сделать за пять лет – только капля в море. Но конкретная

капля: отходов, угрожающих природе и здоровью людей, стало в Туве чуть меньше.

С научной точки зрения

– Константин Александрович, ваш бизнес – очень специфичный, вряд ли вы в детстве мечтали о том, что будете заниматься мусором.

– Не мечтал, но задумывался. Я родился в 1978 году в Кызыле, но вырос в поселке Каа-Хем Кызылского района, родители переехали туда, когда пошел в первый класс. Вокруг поселка уже тогда было много стихийных свалок, и эта картина сохраняется до сих пор: мусор лежит даже на улицах.

Тогдашние отходы, конечно, отличались от нынешних: меньше было пластика, бутылок, но все равно – мусор есть мусор. Еще во время учебы в школе задумывался о том, как можно с этими отходами воевать.

Всегда любил читать научно-популярную периодику, и в одном старом журнале «Наука и жизнь» за 1982 год прочел статью о заводе по переработке мусора. Описывался процесс, как все отделялось, была представлена структура отходов, то есть чего и сколько содержится в тонне мусора, и как выгодно, хорошо и замечательно его перерабатывать: польза для людей и для природы. И одновременно – неплохой доход. Я тогда учился в Тувинском сельхозтехникуме и задумался над тем, что на мусоре можно зарабатывать.

В техникуме оказался после девятого класса, потому что хотел быстрее какую-нибудь специальность получить, стать самостоятельным. Получил профессию бухгалтера-экономиста, а после техникума поступил в Алтайский государственный университет, специальность – государственное и муниципальное управление.

– Какой из полученных дипломов пригодился вам при создании своего бизнеса?

– Пригодились оба, чтобы наладить налоговый, бухгалтерский учет, от этого при создании своего дела никуда не денешься. А еще при создании собственного дела очень важен опыт, который получил, работая в серьезных организациях.

Я, например, до того, как открыл свое предприятие и стал заниматься утилизацией отходов, работал в ООО «Экологический центр», где совмещал обязанности бухгалтера и главного специалиста по составлению проектов. Вот с него-то все и началось.

Экологический центр занимался и до сих пор занимается составлением проектов нормативов образования отходов и лимитов на их размещение, проектов по предельно допустимым выбросам в атмосферу. Эти расчеты необходимы организациям, которые обязаны сдавать отчеты по оказываемому вредному воздействию на окружающую среду.

В центре работал с 2001 года и постепенно, занимаясь расчетами, пришел к мысли, что в Туве образуется достаточно большое количество отходов, которые можно не направлять на свалку, а перерабатывать. И в 2004 году стал планировать открытие собственного предприятия по утилизации опасных отходов. Но от планирования до реального открытия прошло четыре года.

– Четыре года – почему так долго?

– Потому что сначала требовалось подготовить все документы и получить лицензию, иначе можно было бы схлопотать, как минимум, серьезный штраф за осуществление лицензируемой деятельности без этой самой лицензии и, получается, незаконное предпринимательство.

Вначале необходимо пройти со своим бизнес-проектом экспертизы: экологическую, санитарно-эпидемиологическую. Проверки и рассмотрения на различных уровнях в проверяющих органах длились около восьми месяцев.

Пакет документов собрал в январе 2008 года, отправил на регистрацию в Красноярск, в марте уже получил лицензию на право ведения деятельности по сбору опасных отходов и приступил к делу.

После сбора документов прошел в Красноярске двухмесячные курсы, для экологов с предприятий, занятых в сфере обработки опасных отходов, их обязывают проходить это обучение. Изучал отходы с научной точки зрения. И получил сертификат, подтверждающий, что обучился по направлению «обращение с опасными отходами». На курсах осваивали теоретические знания: федеральный классификационный каталог отходов, методы, способы хранения опасных отходов.

Автошины в крошку – производственная ошибка

– Оформив все бумаги, с чего начали предпринимательскую деятельность?

– С производственной ошибки, в результате которой приобрел опыт.

Первой пришла мысль о переработке шин. На Черногорском комбинате искусственных кож принимали порезанную на куски резину автомобильных шин, чтобы получать из нее уже резину дробленую. Платили неплохо, поэтому решил, что на этом можно заработать. Через интернет в Иркутске нашел установку по переработке автошин в крошку – китайского производства и по очень высокой цене.

Но когда установка уже пришла ко мне в Туву, Черногорский комбинат искусственных кож перестал принимать резаную резину. У комбината тогда возникли серьезные финансовые проблемы, и мне объяснили, что теперь принимаются только целые покрышки, и платит за них уже не комбинат, а тот, кто покрышки сдает.

Вдобавок, когда попытались запустить купленную установку, выяснилось, что имеющиеся узлы и агрегаты, особенно режущие детали, недостаточно качественные. Для того чтобы заказать новые, требовалась сумма, равная половине стоимости самой установки.

Пытались ее использовать для переработки пластмассы, даже продали полученное сырье, но все это выходило слишком хлопотно, и выручка не стоила прилагаемых усилий.

И даже если бы я даже купил все необходимое для установки по переработке автошин в крошку, она бы здесь по-настоящему не заработала. Выяснилось то, чего не знал раньше, потому что никогда с этим не сталкивался: для того чтобы перерабатывать покрышки на производственном уровне, необходимы большие энергомощности, а в Туве существует дефицит электроэнергии. И никто не выделит мне на производство электроэнергию, требуемую для установки мощностью 150 киловатт. А если выделят, то это обойдется дороже, чем сама установка.

Так что установка так до сих пор без дела и стоит. На нашем предприятии до сих пор работаем вручную.

То, что на чём споткнулся

– Обидно было так ошибиться: вложить средства, труд и не получить ожидаемого результата?

– Конечно. Но на кого обижаться? Только на самого себя, допустившего ошибку. Зато на ошибках учатся. Теперь знаю, как важно все просчитать, учесть то, обо что спотыкался раньше сам или кто-то другой.

К примеру, у нас в Кызыле несколько лет назад открылось производство брусчатки из пластиковых пэт-бутылок. Фирма эта работала на бывшем машиностроительном заводе.

Я был в цеху, видел процесс. У них стояли несколько дробилок для разных типов пластмассы, старый пресс, оборудование по смешиванию и разогреву массы. В сырье из пластмассы добавлялся песок, и все прессовалось в брусчатку. Но производительность на единственном прессе была низкая, работа шла не автоматически, а с использованием ручного труда, и сегодня это предприятие уже не работает.

Сделал вывод: переработка пластмассы в Туве нерентабельна изначально. Объем отходов пластмассы большой, а тоннажа фактически нет.

Мы тоже пробовали в 2010 и 2011 годах собирать пэт-бутылки. Одна такая бутылка весит около тридцати граммов. Но их даже спрессовать невозможно для того, чтобы в машину влезла вся требуемая транспортная партия, хотя бы 20 тонн.

Притом каждый вид пластика имеет свои физико-технические свойства, свою температуру плавления, и разные виды пластика смешивать нельзя, нужно обязательно сортировать. А прежде чем сортировать – мыть, а прежде чем мыть – очищать. Это трудоемкий и дорогостоящий процесс, для которого требуется заводское производство. Стоимость такого завода – не меньше пятидесяти миллионов рублей.

Но мысли о переработке отходов не оставил: экспериментирую, изучаю технологию производства напольных покрытий из дробленой авторезины с добавлением переработанной пластмассы.

Эти настилы – травмобезопасны, их используют на детских и спортивных площадках, стадионах. После падения на такое мягкое покрытие ребенок или спортсмен получит меньше травм, бегать по нему не в пример комфортнее, чем по асфальту и бетону. Специально заказал за Саянами небольшую партию, чтобы сделать такой настил во дворе дома, изучить и проверить его качество.

Есть огромное желание организовать в Туве полный цикл: сбор, переработка отходов и изготовление продукции из полученного вторичного сырья. Республике очень нужно такое производство, но сегодня без необходимого оборудования ООО «Восток» только собирает опасные отходы и отвозит их на утилизацию, обезвреживание. Это производством назвать нельзя.

Неслучайные перчатки

– Не слишком ли вы критичны к себе? На сайте министерства экономики Республики Тыва ваше предприятие «Восток» – в реестре основных товаропроизводителей в разделе «промышленность», в числе тринадцати предприятий.

– А я даже и не знал. Вы серьезно?

– Можете сами проверить, загляните на сайт в раздел «Сделано в Туве». Даже ваш вид деятельности указан – изготовление перчаток.

– Перчатки – побочное производство, которое начали из-за необходимости. В работе с отходами рабочие перчатки нужны постоянно. Сначала мы их покупали, причем, по достаточно высокой цене, потом поняли, что это для нас разорительно, и пришла мысль: почему бы не производить такие перчатки самим, этот товар всегда пользуется спросом у организаций и населения.

На этот раз более тщательно подошел к выбору оборудования. Нашел фирму в Ивановской области, которая производила такие перчатки и реализовывала свои бывшие в употреблении станки. Съездили туда, чтобы убедиться лично, что оборудование работает. Оплатил, и через месяц станки доехали до Кызыла. Затем – монтаж, установка, настройка, а специалистов по работе с такими станками у нас в Туве ни одного нет.

Через интернет кое-как нашли настройщика, но он ехать в Туву отказался. Пришлось работать с ним по телефону и через скайп, хотя ничего дельного он в конечном итоге не сказал.

Удалось наладить производство благодаря моему заместителю, Николаю Бочкареву, которому, в конце концов, пришлось просто разобрать один станок и снова собрать, чтобы понять, как именно он работает.

Считаю, мы даже достаточно быстро все отладили и запустили: начали зимой 2012 года и сегодня уже занимаемся производством.

– Рабочими перчатками никого не удивишь: их, привозных, полно в каждом хозяйственном магазине. Вы уверены, что будут покупать именно ваши?

– Их уже покупают. Наши перчатки уже доказали свою конкурентоспособность. У нас приобретают перчатки строительные фирмы – ООО «Восток», «Сельстрой», «Энергострой», производственники – «Тывасварщик», хлебозавод, молокозавод, пекарни. Это лучшее доказательство качества. И если мы продаем их по 13 рублей за пару, то привозные продаются не меньше, чем за 25 рублей.

И все-таки главнее для нас – не перчатки, а работа с опасными отходами. Выступаем посредниками: принимаем и вывозим их на утилизацию или переработку.

Собрать и обезвредить

– С какими именно опасными отходами вы сегодня работаете?

– С отработанными люминесцентными лампами, покрышками, офисной техникой, автомобильными аккумуляторами.

Аккумуляторы – это первое, чем занялся еще до получения лицензии на утилизацию отходов. Давал объявления, в газетах, по телевидению о том, что покупаю отработавшие свое аккумуляторы и люди охотно несли их в приемный пункт.

Потом отвозил их в Новосибирск, где сдавал на переработку. Это дало возможность заработать первичный капитал. Собранные средства хорошо поддержали на первоначальном этапе.

В автомобильных аккумуляторах очень высокое содержание свинца, поэтому они идут на вторичную переработку: используются для производства новых. Корпуса у современных аккумуляторов сделаны из полипропилена, это пластик, качества которого позволяют выдержать и жару, и морозы, и нагрузки. И в то же время он достаточно технологичный в плане переработки. Поэтому корпуса дробят и тоже используют затем во вторичном производстве.

Аккумуляторы покупаю и сегодня, а вот за сдачу отработанных люминесцентных ламп, изношенных автошин, списанной оргтехники деньги платит уже тот, кто сдает.

– Почему нужно платить за то, чтобы избавиться от мусора?

– Потому что его нужно обезвредить. Из люминесцентной лампы, например, необходимо обязательно удалить ртуть – провести демеркуризацию. Это делается на специальных установках. А помимо средств на покупку самой установки необходимы большие объемы электроэнергии для ее работы.

Ртуть в таких лампах – не в жидком виде, как в градуснике, а в виде порошка, который по второму кругу уже не использовать. Его вывозят на спецполигон для захоронения. Ближайшие к нам – в Красноярском крае и Томской области.

Когда я учился на двухмесячных курсах по обращению с опасными отходами, нас возили на красноярский полигон «Серебристый», где осуществляется захоронение ртути в специальных контейнерах и на определенной глубине. Разговаривал со специалистами, которые там работают, они рассказали, ртутные отходы только хранятся, и больше ничего с ними не делают. Возможно, в будущем появится какая-то технология по их обезвреживанию. Когда только, кто знает.

Автошины тоже наносят определенный вред: это продукт нефтяной переработки, который очень долго разлагается. Кроме того, они еще и захламляют территорию, являясь средой обитания для болезнетворных организмов. Пока одна такая автошина сгниет в куче отбросов, сверху успеет накопиться великое множество таких же, и свалка будет расти и расти.

– С лампами и шинами понятно, а чем опасна отработавшая оргтехника?

– Организации обязаны сдавать технику, так же, как и люминесцентные лампы, из-за содержащихся в ней пластика и металлов, которые загрязняют окружающую среду.

Никто не имеет права вынести офисные компьютеры на ближайшую помойку, они должны быть утилизированы по правилам. Мы приезжаем, забираем эту технику, разбираем и сортируем. Лом черного, цветного металла, электронный лом идут на аффинажный завод, то есть туда, где его очищают для извлечения благородных металлов – золота, серебра, платины, которые до сих пор используются при производстве электронной техники.

25 процентов содержимого оргтехники можно использовать снова, а 75 процентов – нет. С корпусами оргтехники вторичного производства, к сожалению, быть не может, потому что там используется пластик, подверженный воздействию ультрафиолета, который меняет свои физико-технические свойства уже в процессе эксплуатации. К тому же компьютеры, а особенно ксероксы и принтеры содержат множество мелких металлических деталей – болтиков, гаечек, шайбочек.

С одного принтера формата А-3 можно набрать почти два килограмма таких вот металлических деталей. Их можно сдать в металлолом, но пластмассу при наличии таких загрязнений в виде металлических деталей никто не возьмется перерабатывать, потому что оборудование в первую же неделю сломается, и безвозвратно.

Поэтому с переработкой пластмассы от оргтехники предпочитают не связываться. Ездил в Новосибирск, возил образцы этой техники. Никто не принял. Хотя в интернете полно объявлений о приемке такой продукции, реально никто не работает.

Экологическая безответственность

– Кто является вашими клиентами?

– Сегодня у нас заключены договоры со многими предпринимателями, организациями, предприятиями всех форм собственности в Кызыле, которые обязаны утилизировать вредные отходы законным способом. И должны подтверждать это при проверке Росприроднадзора и Роспотребнадзора заключенными договорами и талонами о вывозе отходов.

При этом в Кызыле пока конкурентов у нас нет, разве что МУП «Благоустройство», но у них несколько иная специализация – на твердых бытовых отходах. Они сами являются нашим клиентом – у нас есть договор на утилизацию их ламп и автошин.

Конечно, мы никому свои услуги не навязываем, организации в Кызыле могут напрямую утилизировать свои отходы – возить их за Саяны. Но большинство предпочитает заключить договор.

– Понимают экологическую ответственность?

– Если бы понимали. В договоре стоит цена не за каждую люминесцентную лампочку или шину, а фиксированная сумма за определенное количество.

Объясняю клиентам: если у вас в договоре стоит 50 ламп, а вы собрали всего десять или пятнадцать, принесите остальные из дома, от знакомых, а не выбрасывайте в уличный контейнер у дома. Тем более, вы уже заплатили за их утилизацию. Договор заключается на год, и никто не требует, чтобы вы сразу же несли перегоревшую лампу или шину – соберете все сразу и привозите.

И часто слышу ответ: «Да мы совсем эти лампочки вам приносить не будем, нам бы только бумажку показать надзорным органам, чтобы отстали». А вывозится опасный мусор или нет, для них дело десятое.

Мы хотели работать с самой крупной в Кызыле управляющей компанией «Жилсервис», организовать сбор лампочек и автошин. Но они, по моему мнению, какие-то несерьезные ребята. Уже больше года не появляются, ничего не сдают. У нас ведь как бывает: пока гром не грянет, пока проверка не приедет, никто и не пошевелится.

– А горожане – ответственные люди, которые хотят утилизировать опасный домашний мусор, как положено, к вам обращаются?

– Бывает. Звонят, приходят. Правда, энтузиазм заканчивается, когда узнают, что за утилизацию отходов придется заплатить. За лампочку – 33 рубля. За покрышку – 6 рублей 16 копеек за килограмм. Утилизация одной покрышки от «УАЗа», весом 17 килограммов, будет стоить 104 рубля 72 копейки. То есть, если человек захочет быть правильным гражданином своей страны, ему это влетит в копеечку.

Поэтому требуется внимание и поддержка государства. Например, принесли столько-то ламп, организация за них отчиталась, ей понесенные расходы по утилизации субсидировали, и не нужно изобретать никаких велосипедов. Чтобы не было махинаций, работать по бланкам строгой отчетности.

Думаю, борьба с отходами была бы эффективнее при удобном для населения способе их сбора. Например, в западных странах, в магазинах, где продаются ртутьсодержащие лампы, организован их сбор. Можно тут же сдать использованные лампы, но тогда при покупке новой будет наценка – за последующую утилизацию старой.

Конечно, сложно представить, чтобы у нас человек платил больше за покупку лампочки, чтобы правильно захоронили уже использованную, он ее просто выбросит. Но к этому надо идти.

Тринадцать цифр кода

– Существуют ли абсолютно безопасные отходы?

– Нет. Все отходы в разной степени опасны.

Существует федеральный классификационный каталог отходов, в котором каждому виду присвоен числовой код из тринадцати цифр, которые обозначают происхождение отходов, их состояние – твердое, жидкое, порошкообразное, сыпучее и так далее, затем – опасные свойства и их комбинации – токсичность, пожароопасность, содержание возбудителей инфекционных заболеваний. Последняя – тринадцатая – цифра означает степень опасности для окружающей природной среды.

В этот каталог занесены все отходы, в том числе, и бытовые. Даже картофельные очистки при гниении представляют эпидемиологическую опасность.

– Как вы храните отходы до вывоза их на утилизацию?

– Люминесцентные лампы хранятся возле нашего офиса по Заводской, 30. Для них установлен контейнер, рядом – навес. Они хранятся в тех же коробках, чехлах, в которых приобретаются изначально, в таком виде их по правилам и должны сдавать. Шины тоже хранятся под навесом, закрытым металлической сеткой, чтобы посторонние не проникали. Оргтехнику привозят на склад по Индустриальной, 4.

– Куда увозите собранное в Кызыле?

– Отработанные люминесцентные лампы везем в абаканскую фирму «Экомеркурий», автошины – на Черногорский комбинат искусственных кож.

– Ну, а что будет, если вы те же покрышки не довезете до Черногорска, а вывалите в ближайшем овраге, не выехав и за пределы Кызыла?

– Вы шутите? Это невозможно. Мягко говоря, меня не поймет Росприроднадзор. Любое передвижение таких опасных отходов документируется – договорами, талонами при приемке и доставке на утилизацию. Я обязан представить в контролирующие органы накладные и акты, свидетельствующие о том, что отходы были доставлены на переработку или обезвреживание. Это все легко можно отследить по документам.

Лом черных металлов сдаем здесь же, в Кызыле, таких пунктов предостаточно. Цветной лом отдаем организациям, которые после обогащения, доработки имеющегося сырья сдают его уже сами на аффинажные заводы. Электронный лом после разбора офисной техники отправляем в Екатеринбург.

Кызыльская свалка – зрелище не для слабонервных

– Услугами полигона бытовых отходов пользуетесь?

– Да. Вывозим на него стекло и пластмассу. И это полигон, а по-простому – свалка – отдельная проблема, и очень большая.

Кызыльская свалка – зрелище не для слабонервных. Туда можно отвозить только бытовые отходы, в крайнем случае, те, которые относятся к низкому классу опасности. Но ведь никто не следит за тем, что туда вывозят. Там можно найти все, что угодно: те же шины, лампочки, даже битые градусники.

По правилам, там должен стоять мусоротранспортер, идти хоть какая-то сортировка мусора. Но правила эти не соблюдаются.

Плюс из-за выделяемых газов свалка постоянно горит, и дым при сильном ветре относит опасные продукты горения в город, особенно – в микрорайон Спутник, в район Своротка. И люди дышат отравленным воздухом.

Помню, что проблема поднималась еще в 2001 году, когда работал в ООО «Экологический центр». Но как поднималась, так и опустилась, потому что ее решение требовало огромных финансовых вложений: только для разработки проектно-сметной документации нужно было два миллиона рублей.

С тех пор ситуация на полигоне в лучшую сторону не изменилась, и с каждым годом она будет все острей, ведь мусора в Кызыле становится не меньше, а больше. Так что эту важнейшую проблему все равно надо решать. И здесь требуются не только серьезные деньги, но и серьезные внимание, заинтересованность, поддержка властей – и городской, и республиканской.

Перерабатывающее производство для республики жизненно необходимо, но вложения требуются такие, что без государственной поддержки предпринимателю, который этим займется, не обойтись.

Реальная капля в море отходов

– Сколько человек сегодня заняты на первом частном тувинском предприятии по утилизации вредных отходов?

– Пять человек вместе со мной, все заняты и лампочками, и шинами, и разбором оргтехники, и нашим новым производством рабочих перчаток.

Сразу скажу: этого количества не хватает. Требуется еще хотя бы пара-тройка человек. Но это только говорят, что у нас безработица и желающий трудиться не может устроиться, а на самом деле наоборот: работа есть, а работников найти тяжело. Не хотят работать, серьезно вам говорю.

В 2012 году у нас был заключен договор с «Тывасвязьинформом», требовалось вывезти и переработать большой объем офисной техники. Зарплату определил в двадцать тысяч рублей. При этом и никакого специального образования не требовалось: просто надо было работать руками. Но человек приходил, два, три дня работал и терялся.

То же самое и сейчас происходит. Я не ищу сезонных работников, мне нужен постоянный коллектив. Какой смысл платить большие деньги тому, кто не желает задерживаться: поработал месяц, получил зарплату и ушел. Не знаю, где уже и искать ответственных людей.

– Получается, что при таком объеме мусора в республике, то чего удалось добиться вашему предприятию – это только капля в море отходов?

– Согласен – капля. Но реальная капля. Девиз предприятия: «Сделаем республику чище!» И мы даже на теперешнем своем уровне делаем все, что в наших силах, для того чтобы организованно собирать те отходы, которые могли бы в Кызыле и за городом лежать где-то на стихийных свалках, либо захороненными без надлежащих мер безопасности. Они могли быть просто выброшены на поля, как это до сих пор и делается.

Сегодня опасные отходы есть куда привезти, есть, где хранить, мы создали условия для этого. Организовали и транспорт для доставки этих отходов до места переработки.

За пять лет работы около тридцати тысяч люминесцентных ламп вывезли за пределы Тувы. Если пересчитать на тоннаж, это около трех тонн.

В одной лампочке содержится 0,2 грамма ртути. Получается, что мы избавили республику от шести килограммов ртути, которые при концентрации в одном месте нанесли бы значительный урон окружающей среде.

По крайней мере, хотя бы частичка вреда природе и здоровью людей благодаря нашей работе исключается.

Здоровый образ

– Профессионально занявшись мусором, вы и в личной жизни стали более ответственно относиться к нему?

– Такая ответственность была всегда. Никогда даже бумажки не бросил на улицах, и мысли такой не возникало. Если мусор есть, а бросить некуда, складываю в пакет в машине и выбрасываю потом в урну или довожу до дома и уже там кладу в контейнер. Живу в частном доме на правом берегу Кызыла, мне проще в этом плане.

Думаю, все пришло из детства, повлиял пример родителей. Часто всей семьей – отец, мама, я и младший брат Денис – ездили в лес по ягоды, по грибы и просто отдохнуть. Отец брал нас с собой на рыбалку, на охоту. Во время этих поездок родители приучили: мусор после себя оставлять нельзя, его надо забирать с собой.

– Не смущает ли близких ваша работа с отходами?

– Абсолютно нет. Родители относятся к этому так: главное – занят полезным делом. Вот если бы водкой торговал, они были бы категорически против.

Конечно, когда только начинал свой бизнес, у них были какие-то сомнения, дело ведь новое для Тувы. А сейчас мама говорит: «По сравнению с торговлей или кафе-ресторанами твое дело намного полезнее».

– Кто-нибудь из родных как-то профессионально связан с экологией, как вы?

– Разве что младший брат Денис, он в прошлом году окончил Московский университет природообустройства, факультет природообустройства и водопользования. Сейчас работает по специальности в Москве.

Родители абсолютно не близки к моей нынешней деятельности. Папа – Александр Петрович Зорин – майор МВД в отставке, мама – Светлана Васильевна Зорина – по профессии бухгалтер. Оба сегодня уже на пенсии.

Моя семья – это супруга Наталья Филиппенко и ее сын от первого брака Ваня. Наталья работает в детском саду №31 Кызыла, преподает физкультуру, ведет ребятишек от начальных до выпускных групп. Нас познакомили друзья в 2007 году.

Когда только начинали жить вместе, она пыталась сжигать в печке всякий бытовой сор, говорила, что от куска резины огонь быстрее разгорится. Когда рассказал, какие при этом бывают выделения, как влияют на организм, она перестала жечь мусор совсем – травиться-то не хочется. Наташе всегда было интересно, когда говорил о работе, и сейчас сама может очень грамотно рассказать о вредных отходах и их правильной утилизации.

Я тоже от нее многое перенял. Наталья у нас в семье отвечает за здоровый образ жизни. До знакомства с ней всегда и везде передвигался только на машине, а Наташа этому воспротивилась. Она любит пешком ходить, а не ездить на маршрутках и машинах. Понемногу и меня приучила чаще ходить, а не ездить, воздухом дышать. Если не торопимся куда-то, обязательно идем пешком, прогуливаемся на большие расстояния.

Она увлекла и меня, и Ваню настольными играми: лото, шашки. Причем, сама постоянно выигрывает. В свободное время играем в волейбол во дворе или в бадминтон на улице. Если, конечно, не заняты огородом.

– Вам нравится ваша нынешняя работа?

– Если бы не нравилась, не занимался бы этим. Мог бы и сейчас спокойно сидеть наемным сотрудником там, где работал, приходить и уходить вовремя, а не бегать до ночи. Но хотелось другого, более полезного.

И дело здесь не в прибыли какой-то, а в ощущении того, что это нужно не только мне. Что хоть небольшой вклад, но вношу в очень важное: опасность от отходов становится меньше. А это чувство стоит больше, чем деньги.