Как я голодаю за Конституцию России и права ее граждан

И прав этих у нас немало. Целых 47 конституционных статей посвящены им. И все эти права и свободы каждого конкретного человека обязано защитить государство – в лице его органов власти.

А если государство не торопится выполнить свою конституционную обязанность и защитить? Тогда граждане идут на крайнюю меру. И мера эта – голодовка.

Публичная голодовка – очень серьезное дело, требующее большого гражданского мужества, честности и незыблемой веры в правоту своего дела.

Узнав, что 17 марта кандидаты в депутаты Законодательной палаты Великого Хурала – Зоя Сат, Иван Чучев, Борис Балчий-оол, Сергей Сафрин, Вячеслав Ушкалов начали политическую голодовку за законность выборов, я, скажу откровенно, восприняла это не очень серьезно. Ну, поголодают денек чисто символически и перестанут – не будут же они гробить здоровье, не стоит того депутатский мандат. Но вот проходит 17, 18, 19 марта – оказывается, продолжают голодать. Значит, не просто за личный мандат голодают, а за что-то гораздо более важное?

Уже внимательно вчитываюсь в их заявление.

«Мы, избранные народом депутаты Законодательной палаты Великого Хурала Республики Тыва – Зоя Сат, Иван Чучев, Борис Балчий-оол, Вячеслав Ушкалов и Сергей Сафрин – объявляем голодовку в знак протеста против беззакония, которое творится в Республике Тыва по указанию Главы республики Шериг-оола Ооржака.

8 октября 2006 года на выборах депутатов Великого Хурала (парламента) избиратели столицы республики – города Кызыла проголосовали за нас, доверив нам право представлять их интересы в парламенте республики. Однако Территориально-избирательная комиссия города Кызыла отменила итоги выборов по пяти из шести округов города. Это незаконное решение было принято по указанию Главы республики Ш. Ооржака, который не хочет признавать выбор избирателей, проголосовавших за новую жизнь в Туве, за обновление власти.

11 марта на повторных выборах депутатов Законодательной палаты Великого Хурала трое из нас – Зоя Сат, Борис Балчий-оол и Сергей Сафрин вновь одержали победу в своих одномандатных округах. И вновь Территориальная избирательная комиссия, контролируемая Ш. Ооржаком, отменила итоги выборов по трем округам, где мы одержали победу.

Более того, ТИК Кызыла, вопреки решению Верховного Суда России о признании итогов выборов 8 октября по Восточному округу Кызыла, признании победившим Ивана Васильевича Чучева, пошла на беспрецедентный подлог и фальсификацию избирательных бюллетеней, признав победившим по Восточному округу проигравшего выборы С. Монгуша.

Мы не намерены мириться с этим беззаконием, объявляем голодовку и требуем срочного вмешательства Генеральной прокуратуры России и Сибирского Федерального округа по пресечению беззакония и определению объективных, справедливых и законных итогов выборов».

Действительно, до каких же пор можно вот так пренебрегать избирателями, выборным законодательством, Конституцией России?

И я решаю тоже начать голодовку. Как избиратель, как журналист, принципиально не состоящий ни в какой партии, видящий свой долг только в объективности.

20 марта в 11 часов прихожу в здание Великого Хурала, где в кабинете 204 на втором этаже стоит пять раскладушек. С этого момента, с 11 часов, я не имею права выходить за пределы здания – таковы правила голодовки. Ходить по коридорам – могу, даже должна, постоянно лежать без движения – опасно для здоровья.

Справа, в ряд, лежат Иван Чучев, Вячеслав Ушкалов, Сергей Сафрин, Борис Балчий-оол. Раскладушка Зои Сат слева, отгорожена столом, на нем – три прекрасные розы – принесли её избиратели. И еще шесть двухлитровых пластиковых бутылок с негазированной питьевой водой. Это теперь наш общий завтрак, обед и ужин: Зоя Назытыевна поясняет, что пить надо не меньше трех литров в день, иначе наступит обезвоживание организма.

Моя раскладушка – в кабинете рядом. Оказывается, они голодают не одни: в соседнем кабинете – Шомбун Борис, депутат Законодательной палаты, Ульяна Опей-оол, депутат Палаты представителей, Шолбан Норбу, просто избиратель. Они присоединились к голодающим 19 марта. Все постоянно общаются, подбадривают друг друга, но постоянное, сутками, нахождение в замкнутом пространстве разных людей – это, оказывается, еще одна, непредвиденная мною, трудность публичной голодовки. Психологический стресс.

Количество голодающих все увеличивается. К вечеру 21 марта их уже 12 человек, двое располагаются уже в третьем кабинете. Один из новоприбывших представляется: Сарыг-оол Куулар, избиратель с правого берега Кызыла, внештатный автор газеты «Шын».

Сарыг-оолу Кидисовичу 66 лет, свое желание подключиться к акции поясняет так: «Голодаю за права человека, за лучшую жизнь для молодых». К голодающим постоянно приходят люди – комнаты с раскладушками полны народу. Принесли официальное постановление Улуг-Хемского Хурала представителей: районные депутаты поддерживают акцию протеста против беззакония и произвола ТИК Кызыла.

Принесли листы с подписями избирателей – «За законность выборов и справедливую жизнь». На 21 марта – 1334 подписи. Приехали избирательницы из Тандинского кожууна: жмут руку Чучеву, Балчий-оолу. Звонят из Абакана – тувинское землячество в Республике Хакасия поддерживает акцию. Звонят из «Российской газеты», а на мой мобильный приходят одна за другой СМС-ки от земляков из разных уголков России: «Мы – с вами, держитесь». И они держатся. Улыбаются, шутят.

Самый старший – шестидесятивосьмилетний Иван Чучев, в прошлом году перенесший три операции подряд. Вячеслав Ушкалов, начавший голодовку с температурой 38 и кашляющий по ночам. Борис Балчий-оол – тоже держится по-мужски, а я, помню, его когда-то сильно критиковала по работе.

Зоя Сат – осунувшаяся, но женственная, бодрая, постоянно заботящаяся о здоровье других. Я просто удивляюсь ее стойкости. Именно о ней веселый чиновник из Белого дома в телесюжете на ГТРК «Тыва» походя заявил: «Зоя Назытыевна ходила в столовую и обедала». Мол, врет она все, не голодает, а ест от пуза. Что ж, слепому не объяснишь, что такое свет. Непорядочному не докажешь, что существует порядочность и далеко не все в нашей жизни строится на обмане и деньгах. А столовая в здании Верховного Хурала сейчас, кстати, и не работает вовсе – закрыта.

Сергей Сафрин – самый молодой из ветеранов голодовки, ему 46 лет. Но на пятый день, к вечеру, он лежит под капельницей – анализ крови показал проблемы с гемоглобином. Бледный, улыбается: «Еще не финиш! Я еще живой».

А у меня – все в порядке. Давление – 110 на 70, пульс 64. Контроль врачей-добровольцев здесь постоянный – через каждые три часа, в обязательном порядке, с записью всех параметров с таблицу. Я на «воле» за всю жизнь, наверное, столько раз давление не измерила. Первый день прошел нормально. Есть совершенно не хотелось. Есть на второй день тоже не хотелось: настроила себя не хотеть и не хотела. Хотя когда Михаил Иусов, специально приехавший из Турана поддержать акцию, стал рассказывать о том, как он замечательно готовит солянки, борщи, азу, я малость на него рассердилась, особенно, когда дело дошло до рецепта азу. Ну, это я сама виновата: спросила про его дочку, а он и доложил откровенно: уже студентка она, езжу навещать регулярно и готовлю ей все, что закажет.

А вот первая ночь была беспокойной – не выспалась: бросало то в холод, то в жар. Встала страшно разбитой. И с утра до вечера второго дня – страшная головная боль. Уже прошедшие второй день голодовки объясняют: это у всех так – второй день самый сложный, организм адаптируется к новому состоянию – без пищи, в условиях стресса.

Ульяна Опей-оол, единственная из нас имеющая опыт политических голодовок – в 1997 году три дня голодала во время всемирной голодовки протеста за свободу тибетского политзаключенного – успокаивает: на третий день будет легче. Что ж, мой третий день уже наступил: дописываю эти строки в семь часов 30 минут утра 22 марта. Ночь не спала: в 9 утра надо передать в редакцию этот материал, чтобы он вышел в номере 23 марта. Я ведь журналист, мне происходящее фиксировать надо, пока силы есть, а не на раскладушке лежать.

А тут еще оказия: только прилегла днем на свою законную раскладушку, а прямо на меня Шериг-оол Ооржак укоряюще с экрана телевизора глядит – телевизор в каждой комнате голодающих стоит, чтобы в курсе новостей были. И говорит мне Шериг-оол Дизижикович сердито: «Работать надо, а не голодать». Ну, я и пошла работать, я ведь дисциплинированная. За ночь выпила положенную на сутки норму воду – три литра, даже и не заметила, как полторы бутылки «Бонаквы» опустели. Вот показатель начинающегося третьего дня: пить уже постоянно хочется, и во рту какое-то противное жжение. Голова не кружится, но ощущение – похожее на невесомость, тяжелую такую невесомость. Третий день я еще выдержу, четвертый – 23 марта, пятница, день выхода газеты с этим материалом, тоже, думаю, смогу. А вот пятый, не буду хорохориться – не знаю.

Меня здесь врачи проконсультировали: оказывается, на пятый день надо обязательно ставить клизму – иначе из-за старых остатков пищи в желудке и кишечнике произойдет самоотравление организма. А я про клизму и не знала. Вот, оказывается, с какими жуткими процедурами голодовка связана. Все это вам не шуточки, здоровье можно угробить запросто. А кому ты нужен больной? Так что я честно признаюсь: очень меня это клизма отталкивает. И несправедливо получается: Закон нарушали одни, а клизму, значит, вставлять мне? Категорически не согласна!

Так и Владимиру Владимировичу Путину сказала: его портрет как раз над моей голодающей раскладушкой оказался. Смотрит он на меня так по-доброму, понимающе: одной рукой щеку подпер, другой на диванчик облокотился… Нет, Владимир Владимирович, я, конечно, готова за Конституцию России и права ее граждан постоять, но не до такой степени я полномочна. Всё-таки для этого есть Вы, согласно статьи 80 Основного Закона – гарант Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина. И должны найти – кому эту самую клизму вставить.