"Со свободой слова в стране всё в порядке: говори, что хочешь и когда захочешь – всё равно тебя никто не услышит"

Василий Б., водитель: К чему она, эта свобода слова? Договорились до того, что есть уже нечего. Не говорить надо, а работать, следить за порядком, за законом. То и получается, что все 15 лет только свободно говорим, а кругом всё разрушается. Ужесточать надо законы, а говорунов строго наказывать, чтобы не болтали ничего лишнего. Совестно смотреть, как наше правительство грызётся с депутатами. Если бы шёл деловой разговор, если бы они людям объясняли свою позицию, всё было бы понятно. Но ведь они как только друг друга не оскорбляют в газетах, каких только собак не навешают друг на друга. Как после этого уважать власть? Очень свободно эти государственные люди обращаются со словом. Какой пример они подают своим избирателям? Татьяна Ш., учитель: К сожалению, я не могу честно ответить на этот вопрос не потому, что не знаю, а потому, что боюсь. Демократические принципы, прописанные в нашей Конституции, существуют только на бумаге. Вот и всё, что я могу сказать о свободе слова. Больше молчишь – дольше живёшь. Знаете, я как-то не сумела воспользоваться основным принципом Конституции – свободой слова. Да меня, по большому счёту, никто и не спрашивал. Никого не интересовало конкретно моё мнение о политическом устройстве страны, никто меня не спросил – хочу ли я не жить в Советском Союзе, никого не интересовало моё мнение о войне в Чечне, согласна ли я на такую пенсионную реформу? Но почему-то всё делается от моего имени, почему-то государство говорит, что этого – перемен, реформ, изменений – жаждет народ, то есть и я, как одна из частичек этого народа. Я действительно боюсь: посмотрите на всю вертикаль власти – у руля либо бывшие гэбисты, военные, либо те, по ком тюрьма плачет.

Станислав М., предприниматель: Со свободой слова в стране всё в порядке: говори, что хочешь и когда захочешь – всё равно тебя никто не услышит, не обратит внимания. Если бы моё слово, моё мнение учитывалось, тогда и можно было бы говорить о том, что свобода слова реально действует в стране.

Ирина Д., учитель: Нет, свободы слова в демократической России пока ещё нет. То, что средства массовой информации пишут обо всём – это ещё не вся свобода слова. Огласке предаются, например, ужаснейшие факты должностных преступлений, а со стороны властей нет никакой реакции. Зачем тогда нужна свобода слова, если к слову народа власть не прислушивается или просто игнорирует его? С одной стороны, конечно, легче становится от того, что в газетах можно узнать хоть какую-то правду, можно найти мнение, схожее с твоим. Но, с другой стороны, если бы на журналистские расследования власти хоть как-то реагировали – был бы толк.

Саида П., лаборантка: Формально – да, свобода слова существует. Но на деле – нет. На телевидении, например, этой свободы слова совсем нет. Если раньше ещё можно было по НТВ услышать более-менее правдивую информацию, то теперь уже и этот телеканал вынужден отображать официальную точку зрения. Про наше местное телевидение вообще нечего сказать – не то что правду, они (ведущие) просто говорить не умеют. Видимо, это очень устраивает наше руководство из правительства – какую правду может сказать полуобразованный телевизионный ведущий? В субботу по ГТРК «Тыва» показывали интервью председателя правительства о конфликте между правительством и депутатами – никак не могут договориться о бюджете. Шериг-оол Ооржак во всём винит Бичелдея, но народ ведь давным-давно во всём разобрался. Глава республики по-своему понимает свободу слова – всегда пользуется ею для того, чтобы найти какого-то врага. А мы знаем, что ни он, ни Бичелдей, никто другой ни в чём не виноваты, что наши чиновники и политики просто сотрясают воздух, издают бессмысленные звуки. Когда правды всё меньше и меньше, о чём могут сказать слова?

Шончалай И., студентка: Моя бабушка всегда начинает испуганно молчать и прикладывать палец к губам, умоляя при ней не говорить ничего «крамольного», когда мои родители, например, ругают правительство, наших местных чиновников. Она считает, что до сих пор за нашими неблагонадёжными гражданами, возможно, проводят слежку и прослушивают телефонные разговоры.

Татьяна В., психолог: Свободы слова нет, если и говорят что-то, то не всю правду. Это как айсберг, где надводная часть – официально разрешённая правда, а подводная – неофициально обсуждаемая всеми правда. По отношению к свободе слова действуют двойные стандарты. Вроде бы ты можешь, например, на выборах голосовать за кого угодно, но приходится либо вообще не ходить на выборы, либо голосовать за того кандидата, на которого работает «административный ресурс». Мой брат лишился своей работы из-за того, что на выборах председателя правительства в своём коллективе открыто поддерживал кандидатуру Шолбана Кара-оола. А лично ко мне на приём за психологической помощью обращались 7 сельских учителей из разных кожуунов, уволенных с работы после тех же выборов и восстанавливающихся по суду. На самом деле, проблема «свободы слова» у нас в республике стоит очень остро, я как специалист-психолог ответственно заявляю об этом.

Карим Н., временно неработающий: Свобода слова существует, но только для избранных, то есть для тех, кто во власти. Они хозяева, потому и действуют по принципу: я дал слово – я взял слово обратно, то есть куча предвыборных обещаний так и остаётся лежать кучей красивых слов. А вообще всегда во все времена говорить правду было опасно. И я помолчу.

Эвелина Х., пенсионер: Моё поколение, кому за 60, научено горьким опытом и мы знаем, что и у стен есть уши. Даже плакат такой был, назывался «Болтун – находка для врага». Так что, дорогие мои земляки, будьте всё же осторожны, не доверяйте никому, а то вас быстренько возьмут на заметку, и будут собирать досье. Никогда у нас не было свободы слова, никогда и не будет потом.

Яна В., журналист: О степени свободы слова свидетельствует не количество СМИ, а то, чем они заняты. Если брать масштабы страны, то информационный кислород начал перекрываться уже к концу правления Ельцина, и сейчас мы видим удручающую картину, когда мы лишены права выбора. Поток информации, который льётся на нас, одинаков практически на всех телеканалах и за редким исключением во всех печатных СМИ, как центральных, так и региональных. За нас решают, что нам смотреть, слушать и какие выводы делать. Подлинная жизнь протекает параллельно тому, что создают в своих сообщениях наши СМИ. Нам обязательно расскажут о снегопаде в Калифорнии, об открытии выставки в Японии, но никогда мы не узнаем всей правды о том, что творится у нас под носом в Бишкеке или на заседании администрации Кызыла. Считается, что нам лучше знать о свойствах нового противогрибкового средства, чем о том, пакетами каких и чьих акций владеет президент страны, чтобы хотя бы догадываться, с чем связаны кульбиты его политики. На региональном уровне идёт калькирование и вместо того, чтобы показать нам, куда девать инвалидов, бомжей и детей-беспризорников, нам три дня будут рассказывать про конкурс патриотической песни или волейбольный турнир на кубок первого президента Тувы.

Алексей Б., художник: На заборах раньше можно было написать любое слово, а теперь почему-то и это исчезает, как исчезает вера в демократию. Если без шуток, то вполне серьёзно я считаю, что Конституция России находится в прямом противоречии с нашей повседневной жизнью. Нынешняя Конституция – это какой-то новый завет, наверное, сияющая вершина, к которой мы идём, как когда-то шли к коммунизму.