|
 Сегодня 91-й день рождения отмечает Леонид Васильевич Гребнев, уроженец Ленинграда, фронтовик, этнограф, историк, увлеченно исследовавший Туву. Одна из его экспедиций была дождливой осенью 1947 года, когда он в течение трех месяцев объехал несколько оленеводческих стоянок на Тодже. Освоил тувинский язык и далее часто выступал переводчиком на русский многих произведений тувинских авторов.
Леонид Васильевич сейчас проживает в Киеве вместе с сыном Александром, выпускником кызылской школы № 1, где в 60-х годах директором работала супруга ученого Валентина Александровна, активный пропагандист краеведения и туризма.
По просьбе информационного агентства «Тува-Онлайн» он ответил на вопросы и записал свои воспоминания об учебе, работе в Туве, том, что запомнилось и сохранилось в памяти. Мы приводим их полностью.
«Родился я, Гребнев Леонид Васильевич, 28 августа 1921 года в Ленинграде. Родители родом из Ленинградской области. К сожалению, родословную не знаю, отец умер, когда мне было 12 лет. Мама скончалась в Ленинграде во время блокады в мае 1942 года (получил об этом письмо на фронте от ее соседки по дому).
О родителях самые теплые воспоминания, любили они меня, заботились. Папа, помню, брал меня, еще дошкольника, к себе на пароход, ездил с ним до Прибалтики по Неве, Ладожскому и Онежскому озерам, реке Свирь, вплоть до Петрозаводска. Несколько раз тону, но всегда выплывал, или спасали.
Школу № 16 Володарского район – во время войны в ней разместили мореходное училище – окончил в 1938 году. И в этом же году поступил в Ленинградский государственный университет на филологический факультет, отделение тюркской этнографии. Что говорить, интересные это были годы, учеба, работа в библиотеках – Университетской и Публичной им. Салтыкова-Щедрина. Многое можно было бы рассказать о преподавателях.
В группе у нас было всего восемь студентов. Три довоенных курса преподавала Ойротский (ныне алтайский) язык Надежда Петровна Дыренкова – знаток алтайского, тюркского языков и фольклора (автор первой научной грамматики ойротского языка). Помнятся занятия английского языка (Лия Александровна Рабинович), преподаватель языкознания (маррист), фольклора (доктор филологических наук, профессор Владимир Яковлевич Пропп).
В 1944 году, после госпиталя, я восстановился на 4-м курсе Восточного факультета ЛГУ (часть отделений после возвращения университета из Саратова, после снятия блокады, выделилась из филфака). И в 1946 году после окончания по рекомендации заведующего кафедрой этнографии, профессора И.Н.Винникова зачислен в аспирантуру.
Страшная нагрузка по кандидатскому минимуму: два иностранных языка (английский и немецкий), алтайский и тувинский языки, диамат и истмат, «Американская школа этнографии» (книги на английском языке из библиотеки Исаака Натановича Винникова). Этнография народов Сибири.
Занятия тувинским у Сергея Ефимовича Малова (член-корреспондент Академии наук СССР, профессор) на его квартире, в домашней обстановке, семинары у члена-корреспондента АН СССР Виктора Максимовича Жирмунского.
Армия, война. Призван 15 июля 1941 года. В учебном дивизионе Артполка в Казани (с мамой даже не попрощался – она была с детсадом в Окуловке. Узнав о моем уходе в армию, вернулась в Ленинград, где и умерла – голод).
Фронт – с декабря 1941 года по 31 марта 1944 года в 8-й гвардейской имени И.В.Панфилова СД (стрелковой дивизии). Санбат, госпиталь в Чусовом, выписан в начале сентября 1944 года инвалидом Великой Отечественной войны.
С середины 1947 года я вступил в новый, очень интересный, содержательный период в моей жизни – в августе выехал в Туву в командировку (И.Н.Винников называл экспедицией). Один. Поездом до Ачинска, затем до Абакана. И дальше, через Саяны на грузовой машине (автобусного движения не было) вместе с семьей Анатолия Ивановича Ломаева, назначенного секретарем Тувинского обкома комсомола.
По прибытии в Кызыл встретился с Леонидом Борандаевичем Чадамба, оказывавшим в дальнейшем необходимую помощь (Л.Б.Чадамба – первый директор ТНИИЯЛИ, созданного в 1945 году), а также с Николаем Алексеевичем Сердобовым (в то время завоблоно) по вопросу приема первых выпускников тувинской средней школы в Ленинградский госуниверситет.
Кызыл, столица Тувинской Автономной области, выглядел в то время довольно скромно. В основном, деревянная, одноэтажная застройка. На улице Ленина, неасфальтированной (кстати, попал в песчаный буран), было три каменных здания: Обкомов КПСС, ВЛКСМ, Облисполкома, МВД и Тувинской школы, а также несколько двухэтажных деревянных домов (на улице Щетинкина-Кравченко и Кочетова). Должен признаться, что после Питера это меня нисколько не смутило.
Запомнилась встреча с театральным художником Николаем Константиновичем Рушевым (встречался с ним в редакции «Тувинской правды»). Меня поразила тогда его кипучая деятельность по созданию многочисленных набросков этнографического материала и образцов (около 200) национального орнамента.
20 августа (1947 года) на двухместном самолётике вылетел в Тоора-Хем (Тоджа). Руководство района оказывало возможную помощь в скорейшем выезде к оленеводам. В ожидании попутчиков и лошадей съездил, переправившись через речку Тоора-Хем к сказителю Балбыр-ашаку преклонных лет, знатоку сказания о Кезер-Чингис-хане. Кое-что удалось записать, угостили нас с Иваном Колом чаем, козьим мясом. Вечером под дождем вернулись, вымокнув до нитки.
29 августа вечером в компании с зоотехником Иваном Колом, ветврачом Иваном Обуховым и почтальоном выехали в тайгу, в сумоны Оо-Туген (Одуген) и Хамсара. Несколько остановок по тропам вдоль берегов и чудесных красивых озер в постоянном сопровождении дождей, а 3 сентября выпал первый для нас снег. По болотам, вязким, подъехали к речке Улуг-Сорук, разлившейся во время дождей, сделали плотики и в несколько приемов переправились, лошади – вплавь.
5 сентября впервые увидели аал из пяти чумов Хамсара-сумона. Здесь пришлось отказаться от лошадей и пересесть на оленя. Ветврач, по моей просьбе сделал замеры нескольких оленей (кызыр мынды, анайлыг мынды, мунар чары) и пришел к выводу, что размеры саянских оленей не больше, чем якутских и вообще в Сибири (так ли это?).
6 сентября (а погода отличная!) я расстался со своими спутниками. Моим постоянным спутником теперь стал внимательный, отзывчивый, молодой парень по имени Балдан Ак, 23 лет, немного знающий русский язык (учился в райцентре Тоора-Хем), а также Сандан. Минуя три аала, я остановился в аале из трех чумов в Изыг-Суг. Его хозяин Севек Шишкинович Ак, 39 лет. Отсюда я совершал в сопровождении Балдана и Сандана, на олене поездки в другие аалы. Вечерами, у огонька в середине чума – обоюдоинтересные беседы. Я осваивал тувинский разговорный, детали быта, а хозяева, молодежь проявляли интерес к русскому языку.
Отсюда я съездил в аал, где живет шаман-женщина, затем в Оо-Туген. Везде я ощущал самый теплый прием, собрал много материала и фольклорных записей. Оленчуки жили изолированно от административных центров, а о России, можно сказать, ничего не слышали. Так, когда я рассказывал о Ленинграде, меня один старый спросил: «А большая ли там тайга и много ли там овец, коз, есть ли олени, медведи?»
В декабре 1947 года я расстался с Тоджей, в Кызыле Леонид Борандаевич Чадамба удивился: «О, уехал в Тоджу, не зная ни слова по-тувински, а приехал – говорит как настоящий тувинец!» Конечно, не так, но мне приятно было видеть такое дружественное отношение.
На самолете, вместе с Александром Адольфовичем Пальмбахом, в Красноярск дальше – на поезде, и в конце декабря я в Ленинграде. Занятия у С.Е.Малова и с тувинскими студентами языком (Н.П.Дыренкова, моя довоенная учительница Ойротскому, погибла в блокаде Ленинграда, борясь на крыше Института этнографии с немецкими бомбами-зажигалками).
В начале января 1950 года я в Туве, в Кызыле, в Тувинском НИИ языка, литературы и истории старшим научным сотрудником и через год – зав.сектором истории. Институт располагался на берегу Енисея (у истоков Улуг-Хема) в стареньком одноэтажном доме, в котором занимали комнаты еще Тувинское отделение Союза писателей и Статуправление области. Институту принадлежали три комнаты: большая, светлая – директора, Л.Б.Чадамба и Н.А.Сердобова, его зама Х.М.Сейфулина; там же, я помню, работали А.А.Пальмбах. В другой – все три сектора, в третьей – библиотека.
Я помню И.А.Плоткину. На воспитание к Н.А.Сердобову (в Институт) направили бывшего дипломата-представителя ТНР в России Мандару И.Ш. Илья Шарапович увлекся поэзией; как он любил свою дочку, ей он посвятил песню Опей ыры (колыбельная). Жизнь их закончилась трагически.
Здесь же собиралась и Терминологическая комиссия, председателем которой в то время был Л.В.Гребнев, т.е. я.
Скоро, в 1954 году, когда директором был уже Н.А.Сердобов, мы переехали в новое, двухэтажное, большое, светлое здание на улице Кочетова (№ 4), возле парка. У каждого сектора были свой кабинет, большая комната под библиотекой. Нас не забыли и писатели, и общество «Знание».
В секторе литературы и фольклора – Антон Коваевич Калзан, Доржу Сенгилович Куулар, Мария Андреевна Хадаханэ; письменности – Алексей Канчыыр-оолович Делгер-оол, Доруг-оол Алдын-оолович Монгуш; экономики – Василий Прокопьевич Солдатов, Илья Донгур-оолович Кызыл-оол, Калгажик Ондарович Шактаржик. Всех уже не помню…
В секторе истории – зав.сектором Л.В.Гребнев, сотрудники Юрий Лудужапович Аранчын, Владимир Чолдак-оолович Очур, затем недолго Севьян Израильевич Вайнштейн, Монгуш Хургул-оолович Маннай-оол, Светлана Монгушевна Биче-оол (трудится и поныне).
Нас, в каждом секторе, было немного, мы привлекали к своей работе обширный коллектив, устанавливали связи с «иногородними».
К работе сектора истории, написанию работ, участию в обсуждениях на заседаниях сектора привлекались работники партийных и советских органов. Активно сотрудничали с нами Сат Шангыр-оолович Мындрима (партархив), Владимир Андреевич Дубровский (архив МВД и Госархив) – после моего отъезда зав.сектором, преподаватели Пединститута Б.П.Бажутин, А.Ковалев и другие. И конечно, тесные связи с академическими учреждениями Москвы, Ленинграда, Новосибирска. А.Д.Грач, Л.П.Потапов, В.П.Дьяконова, В.И.Дулов (Иркутск), Л.Р.Кызласов…
Непременным автором статей в «Ученых записках» был С.К.Тока, он же был ответственным редактором двухтомной «Истории Тувы» (1964 г). Оба тома «Истории Тувы» выпускалис издательством «Наука». Мне приходилось работать с издательскими редактором, вычитывать корректуры по второму тому. Изд.редактор посоветовала мне заменить портрет Н.С.Хрущева другой фотографией. В Москве кому-то уже было известно о судьбе Хрущева, но это не доходило до регионов, в том числе и Тувы. Я даже подобрал фотографию знатного комбайнера, для согласования позвонил Николаю Алексеевичу (Сердобову), указывая не фамилию Хрущева, а страницу верстки. Конечно, согласия на замену не получил.
Привез в Кызыл «тепленькие» экземпляры обоих томов, поступил тираж в Книготорг. Но ЛИТО запретило продажу: к этому времени Никита Сергеевича был смещен со своего поста, а в первом томе было слишком много сносок на китайские источники (отношения с Китаем в это время «заморозились») – вот так заботились об идеологической нравственности читателя. И только через несколько месяцев после вмешательства С.К.Тока ЦК КПСС позволило книгу продавать.
За 40 лет после издания первой «Истории Тувы» историки Института провели огромную работу по изучению прошлого, давнего и недавнего, республики и издали уже НОВУЮ (нельзя сказать, что переиздали), пока двухтомную «историю Тувы». Читаю с удовольствием и глубоким интересом.
Мне много пришлось ездить по районам, работать по сбору материалов на предприятиях, в архивах Тувы и ЦГА РФСР в Москве для написания работ о переводе аратов на оседлость, по формированию рабочего класса, о героическом эпосе тувинцев, статей. Я был очевидцем процесса коллективизации в Туве, завершенном к середине 50-х годов.
Я дружил с писателями, художниками, работниками типографии, редакций газет, архива, так, мне оказывали помощь в подборе иллюстрации (фото для двухтомникам «История Тувы» и других работ.
Не могу забыть Степана Агбановича Сарыг-оола, Юрия Кунзегеша, Сергея Ланзы, Георгия Суздальцева, и, конечно, Олега Харламовича Сагаан-оола (главу Союза писателей), который часто давал мне задания по переводам, рецензированию и т.д. Многих из тех, с кем я дружил, уже нет в живых, осталась добрая память об этих талантливых людях, о них напоминают мне и достижения в экономике и культуре республики.
Жил я со своей дорогой супругой , с детьми в начале (в основном) в своем домике на Красноармейской улице, а потом в государственной двухкомнатной квартире на улице Титова, недалеко от Улуг-Хема. Любимым местом отдыха была Тоджа, путешествовал на лодке-«казанке», преодолевал пороги по Бий-Хему (там, где порог, катера перетаскивали), рыбачил с друзьями.
Последняя поездка на охоту в район верховьев Бий-Хема (до Большого порога) была вместе с министром культуры, директором музея (Делег) и инженером министерства – удачная была охота.
С Валентиной Александравной Гребневой (Жигульской) жили мы дружно, у нас были общие интересы, путешествовали и за Саянами, и в Туве (озеро Азас, или Тожу-Холь) на Чагытае. Она увлекалась краеведением, туризмом с учениками своей (! 1) школы. Она прекрасно понимала огромную воспитательную роль для учащихся (да и их родителей – книга «Туризм и краеведение в школе»), составила вместе с учениками карту Белоцарского боя, карту археологических памятников в Пий-Хеме, описания кургана в Уюк-Аржане, который потом был раскопан под руководством профессора Грязнова и Маннай-оола.
Валентина Александровна скончалась в 75 лет, в 2002 году. Тяжелая была для меня потеря – прожить вместе, счастливо, вырастить детей, более 50-ти лет!
Со школой связь, к сожалению, потеряна. Институт не забывает меня, как и я – институтских коллег, живых, ныне здравствующих, так и ушедших в мир иной.
Хотелось бы в Туву! Но здоровье, старость. Только в неутихающей памяти Тува.
Тува за столетие многое пережила: «от феодализма, минуя капитализм, к социализму». От кочевого образа жизни к оседлости и колхозам, от колхозов, ликвидируя общественную колхозную собственность к совхозам. Совхозы ликвидированы. А теперь что? К обескровленному единоличному кочевому хозяйству? Как всё это отразилось на жизни сельского, да и городского хозяйства? Как меняется социальная структура населения? Кто бы мне, в основных чертах, рассказал?
Да, справится народ тувинский с возникающими трудностями (они везде есть), преодолеет и капризы природы (землетрясения)!»
|
|
Личность 
