чем мы это делали. В 2004 году мы (тогда многие из нынешней команды «Артгида» работали в редакции журнала «Артхроника») впервые решили подвести итоги года в форме рейтинга, но рейтинга не самих событий в мире искусства, а людей, благодаря которым эти события произошли. В 2009 году в «Артхронике» сменился главный редактор, а вскоре после этого издание покинуло большинство сотрудников прежней редакции, воссоединившись потом для создания журнала и сайта «Артгид» и его раздела «Процесс», посвященного аналитике текущего художественного процесса. Летом 2013 года журнал «Артхроника», ежегодно публиковавший «Топ-50», перестал издаваться, и мы решили продолжить некогда придуманный нами проект уже на сайте «Артгида» и в этом году составляем ежегодный рейтинг уже в четвертый раз. Рейтинг никогда не являлся для нас ярмаркой тщеславия — скорее это попытка анализа художественных событий года.
Как мы это делали. В 2013 году, когда мы делали рейтинг «Артгида» в первый раз, мы пригласили войти в жюри рейтинга только журналистов и арт-критиков. Именно их первейшей обязанностью являются описание и интерпретация художественных событий и культурной политики, они первыми высказывают мнение о том или ином проекте или событии и тем самым формируют мнение читателей и будущих исследователей. В 2014 году мы впервые сформировали три профессиональных жюри, в первое из которых вошли журналисты, во второе — культуртрегеры (в 2014 году это были главы и сотрудники ведущих музеев и арт-центров страны, в 2015-м — коллекционеры), а в третье — художники. В этом году мы попытались отойти от москвацентризма и пригласили в жюри кураторов и культуртрегеров, которые работают в регионах, охватив тем самым географию современного искусства от Владивостока до Ростова-на-Дону и от Санкт-Петербурга до Красноярска.
Мы предложили нашим экспертам два списка для голосования — в одном были представлены кураторы, сотрудники музеев, чиновники, галеристы, издатели, арт-менеджеры и др., в другом — активно работавшие в этом году художники. К необходимости такого разделения нас привел опыт работы над подобными рейтингами: в их предыдущих редакциях художники крайне редко попадали на верхние позиции, что кажется нам не совсем адекватным отражением ситуации — ведь искусство невозможно без художников, следовательно, именно они в первую очередь являются самыми влиятельными фигурами в художественном мире. В списке топ-50 самых влиятельных фигур в русском искусстве 2016 года вы практически не найдете имен арт-критиков и журналистов (за исключением тех, кто в этом году кроме критической и журналистской деятельности занимался чем-то еще, например, делал выставки), так как их влиятельность нам и без того очевидна.
Голосование происходило следующим образом: мы попросили наших экспертов поставить в длинном листе номинантов напротив каждой фамилии баллы от 1 до 10 в зависимости от степени влияния номинанта на художественный процесс в 2016 году (10 баллов — очень сильно повлиял, 1 балл — не повлиял никак). Как голосовать за самого себя — каждый член жюри решал на свое усмотрение. Далее баллы, полученные каждым кандидатом, суммировались, и первые 50 персон (среди арт-деятелей) или 20 (среди художников), получившие наибольшее количество баллов, попали в финальный список. В прошлом году мы представили сводный рейтинг, полученный сложением результатов голосования всех членов жюри, в этом году мы также представляем рейтинги, полученные в результате голосования профессиональных жюри (то есть составленные отдельно — по мнению журналистов, по мнению культуртрегеров и по мнению художников). Закономерно, что четыре получившихся списка отличаются друг от друга — кто-то мог попасть в один список и не попасть в другой или занять в разных списках разные места. Поэтому, обозначая для сравнения в нашем рейтинге 2016 года место, занятое деятелем или художником в прошлом году, мы указывали то место, на котором он располагался в сводном рейтинге.