Об общественных работах говорят в последнее время много. В них, как утверждают, сокрыта панацея от многих бед. Пример такого практичного общения власти и граждан пришел к нам из стран западной демократии. Там давно смекнули: за мелкие «проколы» незачем заключать человека в тюрьму, ни к чему наносить ему психологическую травму и делать из него обозленного соотечественника. Ведь воспитательную работу можно провести и в упрощенных условиях, в более выгодном для государства ключе.
Тогда и человек осознает свою ошибку, и власти не останутся внакладе. Недавно пришел корреспондент из России для освещения акции протеста на Уолл-стрите, а его - в каталажку вместе с остальными «протестантами». Наравне с ними наш соотечественник подметал потом нью-йоркские улицы. Судья счел его виновным… в организации беспорядков, в одной был, дескать, толпе с недовольными американцами...
Справедливости ради стоит сказать, что сама категория общественных, или обязательных работ, в практике юстиции современной России не так давно и появилась. В 2004 и в 2006 годах в Уголовно-исполнительном кодексе РФ «прописались» новые статьи, которые касались наказаний, не связанных с изоляцией человека от общества. С тех пор эти нормы вступили в действие.
Правоохранительные органы без особой охоты рассказывают об этой стороне деятельности. Мелкие преступления граждан проще и привычнее было «отрабатывать» по старой схеме - со штрафами или с изоляцией «на 15 суток». Новые нормы добавили новые хлопоты, а к ним, к этим хлопотам, «органы» не были готовы. Я попытался разобраться с тем, хуже или лучше стало от «нового» вида наказания, тем более, что и «старое» никуда не ушло и по-прежнему «живет» среди норм закона.
– Я даже не припомню случая, когда у нас кого-то приговорили к обязательным общественным работам, – сообщила пресс-секретарь управления Судебного департамента по Республике Тыва Тамара Куулар, – а мы ведь ведем подробную статистику по всем видам наказаний. Такую сводку надо искать на электронной страничке у каждого мирового судьи, но, сами понимаете, это очень хлопотное занятие.
К просьбе предоставить статистику по обязательным работам как-то нехотя отнеслись и в Кызылском городском суде.
– В городе действуют восемь участков мировых судей, – прокомментировала главный специалист суда Ольга Сундуй. – Большая их часть находится в отпуске, и реально дела ведут только три мировых судьи. Но они очень загружены, а потому даже пяти минут не найдется у них для общения с журналистом.
ПОХОРОННОЕ БЮРО КАК СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ
Охотно откликнулись в уголовно-исполнительной инспекции по РТ.
– Конечно, приходите, поделимся с вами статистикой, – сообщил по телефону начальник инспекции Владимир Чернышов.
За пять месяцев 2011 г. решениями мировых судов к общественным работам привлечено 38 человек, за этот же период года нынешнего – 35 человек. Столица республики на фоне этих цифр выглядит безобидно: так, за весь 2011 г. на учете по обязательным общественным работам состоял 21 человек, за пять месяцев 2012 года – 12 человек. Реже всех под опеку уголовно-исполнительной инспекции попадают несовершеннолетние граждане. В прошлом году под началом инспекторов не было ни одного подростка, в этом году на мелкой краже «отличились» два юных создания. Шестьдесят и девяносто часов обязательных общественных работ – таким был вердикт суда по их уголовному делу. В итоге два несовершеннолетних кызылчанина все время своего «срока» подметали на территории инспекции.
Фронт обязательных работ пока не велик. Представительницы прекрасного пола, дела на которых поступили в инспекцию, чаще моют полы. Мужчинам и подросткам достаются «полевые» работы на комбинате благоустройства и в похоронной фирме «Ритуал».
– Статистика у нас не меняется на протяжении нескольких лет, – подмечают инспектора, – как, впрочем, не меняется и характер мелких преступлений, которые оказываются в нашем поле зрения: мелкое хулиганство, угроза убийством и мелкие кражи (на сумму до 2 тыс. рублей), да еще – уклонение от уплаты алиментов... Мировым судом в таких случаях назначается наказание в виде обязательных общественных работ на 60, а то и на 240 часов.
С нынешнего года максимальное наказание по этим мелким, не опасным для общества преступлениям было увеличено до 480 часов. Однако, отмечают в инспекции, такого «потолка» никому из подопечных еще не назначали. Как правило, речь идет о 120–180 часах. Провинившиеся граждане могут трудиться по двенадцать часов в неделю, привлекать к обязательным общественным работам свыше этой нормы нельзя по закону. «Уклонистов» на общественных работах, как правило, не бывает, поскольку такая провинность может обернуться для них реальным сроком заключения. Провинившиеся граждане в нюансах закона прекрасно разбираются и, в этом случае, им не отказывает чувство меры.
ДЕСЯТЬ СУТОК ДЛЯ «БОКСЕРА»
К деревянному зданию специального приемника «для взрослых» меня подвозил таксист.
– Как не знать, где он расположен?! – смеялся водитель, – по молодости для меня это был дом родной…Часто выпивал, скандалил дома – вот там и оказывался.
У ворот специального приемника меня встретил заведующий хозяйством Андрей Седипович Севен. В системе правоохранительных органов он трудится не первый год, в приемник пришел нынешней зимой. От того, что здесь увидел, оказался в шоке.
– Такого числа незанятых и нахальных людей я еще не видел! Попасть к нам они даже стремятся, а потому по истечении срока наказания идут и совершают очередное мелкое преступление. Знаю, что между собой они называют приемник «курортом».
Постояльцами этого заведения, расположенного на улице Кузнецова, являются граждане, «погоревшие» на мелкой краже и на хулиганстве. Здесь же оказываются и те, кого нетрезвый ум усадил за руль автомобиля. Кроме того, завсегдатаями приемника оказываются и так называемые «кухонные боксеры», отрабатывающие «удары» на своих домочадцах. Народ сюда попадает буйный, а потому мировой суд и приговаривает их к изоляции от общества, на те самые «десять-пятнадцать суток».
Вместе с Андреем Седиповичем мы проходим в его кабинет. Пока шли по коридору, столкнулся… с братом своего одноклассника.
Ваня стал сильно выпивать после армии. «Пиво его и сгубило, и ничего мы с этой зависимостью не можем сделать», – как-то говорил его брат. Парень был толковый, неплохо разбирался в компьютерах, но …не задерживался долго на любой работе из-за привязанности к алкоголю. Я сделал вид, что не узнал Ваню, и Ваня отвернулся. Андрей Седипович похвалил его: помогает нам на кухне, безотказный человек, а как начнет пить пиво – теряет контроль над собой, начинает буянить.., а потом настолько ослабнет, что подняться на ноги самостоятельно не может.
В день, когда я приехал в приемник, Андрей Седипович составлял смету на покупку постельного белья для своих подопечных. «Заказ» включал в себя сто пододеяльников и сорок полотенец.
– Но надолго этих вещей не хватит, потому что обитатели рвут постельное белье на части.
Для постояльцев приемника совсем не чужды блатные привычки. Из простыней они, например, «мастерят» веревку под названием «кони». Ее забрасывают из одной форточки в другую: так обитатели спецприемника общаются между собой. «Коней» персонал регулярно изымает, но они появляются вновь и вновь. А целых простыней становится меньше.
Люди с уголовным прошлым в этом приемнике оказываются частыми «гостями». Они как раз и устраивают жизнь обитателей заведения по своим законам. Получается это у них неплохо. «Молодежь» с их подачи начинает вопить в камерах и требовать от сотрудников приемника кипятка едва ли не на следующий день. Причем, требуют, как правило, с помощью трехэтажного мата. Вольности им сходят с рук, потому что приемник – не зона, где есть штрафной изолятор и масса других способов наказания нарушителей режима. А вот у персонала приемника права на воспитание подопечных нет.
Среди обитателей приемника есть и свои «ветераны». Мне рассказали об одном таком пожилом гражданине: в свои шестьдесят лет никогда не имел семьи, зато имел пять судимостей, а известность получил как убийца и насильник…
– И даже с ним мы обязаны разговаривать исключительно вежливо, – разводят руками собеседники.
Андрей Седипович показал мне документ, который регламентирует суточную норму питания для подопечных приемника. В сутки им полагается 300 г белого хлеба (для мужчин) и 150 г (для женщин), мяса – 100 г (и мужчинам, и женщинам), картофеля -500 г мужчинам и 450 г женщинам, овощей – по 250 граммов, молока – по 100 миллилитров, сахар, фрукты…И не дай бог отступить от нормы – обитатели тут же потребуют прокурора и начнут писать кляузы об ущемлении их прав во все инстанции.
– Такое питание не все люди на «воле» имеют, – отмечает Андрей Седипович, – а тут…
По его словам, обитателей приемника сейчас не заставишь работать, поскольку любое «насилие» в отношении их, даже в форме общественно-полезного труда, запрещается по закону. Хочет его подопечный подметать улицу – дадут ему такую возможность, ничего не захочет делать – никто не заставит. Вот обитательницы ведут себя иначе – они как раз не хотят сидеть без дела, а потому помогают в течение своего «срока» на кухне или моют полы в заведении.
Обитательницы приемника – личности колоритные. Одна особа неплохо погуляла в увеселительном заведении: и выпила хорошо, и посуды побила там немало. А потом вот оказалась в приюте, в отдельной, «женской» камере. Гражданке всего восемнадцать лет, однако в приемнике уже не в первый раз. Среди обитательниц бывают и гражданки, попадающие сюда за систематическое избиение своих мужей.
– В советское время действовала система лечебно-трудовых профилакториев, – вспоминает Андрей Севен. – Спившихся людей там приводили в чувство, заставляли работать, и, в конце концов, возвращали в общество. Не всех – двадцать-двадцать пять процентов. Но могли же из таких людей сделать полноценных граждан!
Здание, которое занимает приемник, когда-то принадлежало детскому садику. По большому счету, снести бы его, поскольку постройка эта за сорок лет пришла в негодность, к тому же стоит на болоте. Да и по условиям содержания не соответствует требованиям: нет санитарного пропускника, нет смотрового кабинета, нет вентиляции, вода и туалет – на улице.
– Но пока разместить нас где-то в другом месте не могут, – отмечает Мерген Сарыг-оол, начальник специального приемника для содержания лиц, отбывающих административное наказание. – А в ряде регионов России и подобных условий для работы нет.
– Пока же, – продолжает начальник приемника, – мы вынуждены содержать у себя и иностранных граждан, которые без надлежащих документов оказались на территории России. Но для них нужны иные условия содержания, да и депортации они должны ожидать в каком-то другом месте.
Вместе с Мергеном Андреевичем мы прошли по нескольким камерам. В этот день здесь содержалось сорок семь человек. Заглянули в одну из камер.
Тэмиру восемнадцать лет. Приехал в Кызыл из Кунгуртуга. Сел за руль автомашины, не имея прав, к тому же был выпившим. Дали 10 суток, четыре дня уже отсидел. Его сосед по камере Орлан поскандалил с женой. Домой даже не пришел – перелез через забор. Тоже был подшофе. Ну и началось…
– Руки, наверное, распускали? – спрашиваю я.
– Да вы что! У меня хорошая семья! Двое взрослых детей, один в армии, другой – учится в университете…
– А есть еще желание оказаться здесь?
– Нет. У меня же есть работа! Я – водитель. Хорошо хоть во время отпуска сюда попал, а то бы уволили.
С сотрудниками приемника мы вышли во двор. Там как раз вывели на прогулку обитателей камер. Меня предупредили: фотографировать можно, но только с личного согласия арестантов («сами понимаете: права человека, ну и все такое!..») Смотрю на тех, кто вышел во двор, огороженный решеткой: молодые люди двадцати-тридцати лет.
Спрашиваю: что-то хотите сказать для газеты?
– Чай нам принеси для чифиря и сигарет, – был мне ответ.
Один молодой человек несколько оживился и сказал: зачем что-то рассказывать, ведь плохое о нас напишете.
– А если не напишу плохо, – отвечаю, – расскажу, к примеру, как сделал человек ошибку неприличным своим поступком.
– Тогда чаю с сигаретами и принеси…
...На обязательных общественных работах у нас, как оказалось, трудятся граждане «спокойные». Буйным приготовлена другая участь – комфортное житье-бытье в спецприемнике за наш с вами, читатель, счет. Правду говорят, что закон и справедливость очень часто ходят порознь...