К Дню учителя
Анастасия Орлова… Заслуженный учитель Российской Федерации. Более полувека преподавала в сарыг-сепской школе русский язык и литературу. Председатель райкома профсоюзов, женсовета, активистка и просто хороший человек. Скоро девятый десяток разменяет, а энергии и сегодня не занимать.
– Анастасия Георгиевна, поделитесь секретом вашей вечной молодости.
– Нашли молодую! Мне уже скоро 80 лет. А секрет мой предельно прост: 51 год работы с детьми. От них и заряд энергии, бодрости.
Был момент – сникла как-то, да пригласили на встречу выпускников в 2009-м. Так пришла и забыла все боли и хвори. Вспоминали, шутили, рассказывали о себе и о тех, кто не смог приехать. Как здорово было! Последние выпускники мои особо мне дороги. Вот уж не было с ними никакого покоя, все что-то выдумывали, творили: вечера, викторины, походы – где уж тут стареть. Душой-то я молода, да вот…
– Вы родились и всю жизнь прожили здесь. А ваши родители тоже местные?
– Мой папа, Георгий Николаевич Нелюбов, уроженец Ставропольского края, из станицы Зольская. Вся его семья жила там. Воевал в первую мировую войну, попал в плен. Польша, Германия. Работал там, пытался бежать, но каждый раз его ловили.
Когда наконец-то вернулся на родину, семьи в станице не было. Оказалось, что сослуживец сообщил родным о смерти отца. Сумел папа найти своих уже в Туве.
А мама – местная. Жила одна с сыновьями Кириллом, Мироном, Филиппом, муж умер.
Встретились, поженились. Это было в 1927-1928 годах.
Стали организовывать в Знаменке, так называли тогда Сарыг-Сеп, колхоз. Первый председатель Игнат Зайцев пригласил Георгия Николаевича. Он был грамотный, многое знал и умел, был большим изобретателем и новатором. Организовал орошение полей, разбил сад – там теперь улица Совхозная. И росли фрукты: яблоки, сливы. Немецкий опыт помог: соорудили приспособление для молотьбы, мельницу. Почти инженер, он же счетовод, он же и просто колхозник.
А мама – Александра Федоровна – занималась домом. Как тогда говорили, у нас «столовались» все приезжающие сюда работать. Пока не было жилья, жили у нас. В одной половине дома – мы, в другой – квартиранты.
Родители никогда не ссорились. По-крайней мере мы, дети, этого не видели. Никто никого не осуждал, не было зависти, царили доброжелательность, открытость, честность и высокое чувство ответственности за все.
– Вы помните военные годы?
– А то! В 1941 году я окончила первый класс. Мы были, наверное, взрослее сегодняшних детей. Помню, как помогали нашим землякам, что воевали под Ровно, затем бойцам под Сталинградом. Папа выделал овчину, сшил полушубки, принесли их в фонд обороны. Оказалось, надо белые, а у нас черные. Но все же приняли.
Объявили всенародный займ – «Все для фронта, все для победы!» Папа написал мне речь, я выучила и на сходе граждан пламенно заявила, что я, Настя Нелюбова, подписываюсь на столько-то облигаций и вношу 200 акша. Реакция на речь ребенка была однозначна: все подписались.
Еще помню, как в 1943 году лучших лошадей отдали фронту и боронили на быках. Как радовались каждой хорошей вести с фронта. После Сталинграда даже телочку «Волгой» назвали.
– У папы была бронь, а старшие ваши братья воевали?
– Да, все трое были призваны. Филипп, 1920 года рождения, погиб, царство ему небесное. А Кирилл и Мирон вернулись, слава Богу. Мирон такую войну пережил, ранения, вернулся, да после по навету попал под молох политических репрессий. Так и погиб. Какую войну одолели, и так нелепо закончилась жизнь у человека…
– Как вы относитесь к вере, религии?
– Папа был атеист. Непримиримый. Мама своих убеждений не навязывала. Я была комсомолкой, затем членом партии. При обществе «Знание» был антирелигиозный сектор, с лекциями выступали.
Скажу одно: жила по совести, не было такого, что если Бога нет, то все дозволено. Душа подсказывала, что можно и что нет. Это ведь и есть те нравственные границы, за которые ступить нельзя. Сейчас многие посещают храмы – бывшие коммунисты, олигархи. Да что-то духовного подъема в стране не чувствуется.
– Какие годы своей работы считаете наиболее удачными, плодотворными?
– Каждый год по-своему интересен. Работала ли учителем, инспектором, директором – всегда среди людей, это так здорово. Жаль, что 51 год моего стажа пролетел так быстро, не всё и не всегда удавалось осуществить из задуманного. Но не жили по-накатанному, что-то искали, выдумывали, творили.
– Если можно, расскажите о сокровенном – о любви.
– Женя. Евгений Фомич Ор- лов. Встретились в педучилище в 1949 году. Оба были заводные. Я любила петь и плясать, он играл на баяне. Фантазия у обоих била ключом. О нас говорили: если Настя с Женей организуют праздник – будет веселье.
А чувство было робким и трепетным, казалось, что и сами себе боялись признаться. В 1952 году окончили училище, Женя – в армию, я – в учительский институт.
Это был первый набор. На открытие пришел С.К. Тока. Как он был горд и рад – первый институт в республике! С ним мы уже были знакомы, он останавливался у нас в родительском доме, подолгу беседовал с папой.
А с Женей поженились в 1955 году, за это время мы выверили наше чувство на прочность. Друзья говорили: «Сплав ума и воли в обрамлении любви». Родились дети – Марина и Андрей. Женя работал директором школы-интерната для обделенных детей, я – воспитателем и учителем. Мы были одно целое, потому что дополняли друг друга.
Восемь лет счастья – и катастрофа на дороге. Женя погиб. Все помогали не пасть духом. Никто не бросил. И работа выручала, с утра до вечера.
– После гибели мужа жили с детьми, а потом?
– А потом нас с Павлом Васильевичем Кокориным познакомили. Вдовец, двое детей на руках. Трудновато после Жени было кого-то видеть рядом, но вот так оказались вместе. 20 лет прожили. И… То же самое: он разбился на мотоцикле. Пашины дети заботятся обо мне, помнят. Спасибо им.
А после Бог дал мне еще одну встречу. Вениамин Николаевич Дроздов, овдовев, тоже приехал ко мне. Мы были знакомы много лет. Если с Женей мы дополняли друг друга, то с Веней совпали так, что думали и чувствовали одинаково. Казалось, что вот оно, счастье, на склоне лет пришло и навсегда. Но через восемь лет и его Бог прибрал…
– У вас замечательные дети. Почему вы не переедете к ним, ведь трудно одной?
– Да, дети мои хорошие. И зять, и невестка, и внуки. Сын Андрей с семьей в Тюменской области, дочь с семьей в Томске, приезжают каждый год. Зовут к себе, но я никогда не уеду.
Здесь родилась, здесь и умру. Как говорят: «Где родился, там и пригодился. Дети благоустроили жилье, ребятишки приходят, коллеги навещают. Одиночество мне не грозит. И ничуть не жаль, что жизнь близится к исходу. Я была и есть счастливая.