В Красноярске мастер горлового пения Конгар-оол Ондар выступает в небольших залах. А в США его альбом «Back Tuva Future» попал в десятку лучших по версии журнала «New York Post» наряду с диском Джона Леннона.
— Я весь мир объездил с концертами, не бывал только в Австралии и Африке. Точно скажу, что в России организовать концерт гораздо сложнее, чем за рубежом. Вкусы нашей молодёжи давно завоевали попса и «фонограммщики». Конечно, это не наша весовая категория — мы работаем только для настоящих ценителей народной культуры, а их в России немного. Новое поколение перестаёт интересоваться своей культурой — это опасная тенденция. Но власть пока не желает этого понимать.
— Тем не менее некоторые политики приходят в восторг от горлового пения. Говорят, что Борис Ельцин лично настаивал, чтобы вам дали звание заслуженного артиста России…
— Смешно вышло! В 1994 году в Туву действительно приезжал Борис Николаевич. Пил нашу национальную молочную водку, слушал моё пение. Вдруг неожиданно подошёл ко мне и спросил: «Что за инструмент во рту прячешь?» — «Я сам пою!» Удивился такому необычному голосу — и через некоторое время мне дали «заслуженного».
— Раз уж заговорили о политике. СССР повлиял на мировоззрение и культуру тувинского народа?
— Тува вошла в состав Советского Союза при жизни моих родителей. Под запрет сразу попало всё национальное: и традиции, и религия. В тувинском костюме было опасно появляться в общественных местах. Сколько хороших и талантливых людей подверглось репрессиям! Политика была однозначной: носи русское имя, играй на русских инструментах — балалайке, гитаре… Фольклор хорошо помнили только дедушки и бабушки, у них мы и учились горловому пению. Видимо, кровь взяла своё. Во время перестройки с друзьями создали ансамбль «Тыва»: очень хотелось вернуться к национальным корням. Сейчас республика понемногу восстанавливает свою историю: у нас устраивают конные скачки и турниры по национальной борьбе, празднуют Новый год по лунному календарю.
— И нет страха, что высокие технологии и всеобщая глобализация рано или поздно убьют тувинскую самобытность?
— У тувинцев есть поговорка: «Нет лошади — нет жизни». Всё хорошее, что есть в жизни, мы сравниваем с лошадью. Я даже своего сына назвал Чылгычы — «табунщик». Очень красивое имя. Правда, сейчас эту поговорку можно переделать: «Нет жизни, когда нет электричества и сотовой связи». Хотите посмотреть на настоящую тувинскую жизнь — уезжайте из Кызыла. Всего в 50 километрах от города живут чабаны-кочевники, которые по рецептам предков делают сыр, живут в юрте, а дорогому гостю режут барана. И нужно беречь эту жизнь. Цивилизация во многом губительна. Телевизор, например, способствует лени. Идёт хороший фильм — ну как не посмотреть? А это два часа! За это время можно успеть ягнят покормить, а не лежать на боку.
— Не тувинец может овладеть искусством горлового пения?
— Как только заговорит по-тувински — обязательно. В нашем языке есть три звука, которых нет в русском: они произносятся с напряжением голосовых связок. Есть и японцы, и американцы, и немцы, которые научились петь. Конечно, напряжение организма существенное, поэтому не рекомендуется заниматься пением маленьким детям и женщинам — говорят, даже матка может деформироваться. Но у нас поют все — организм привыкает к таким испытаниям.
— Почему же в Европе и США ваш талант ценят, а в России — не очень?
— В Америке у людей любимое слово «ноу проблем». У них доступно всё, стоит только захотеть. Здесь я записал совместный альбом «Чингиз-блюз» с Полом Пеной. Затем здесь же сняли фильм про Чингисхана, который был номинирован на «Оскар». Из него весь мир узнал о том, что существует такая загадочная республика Тыва. Наверное, когда-нибудь и Россия будет жить так же хорошо. Главное для нас — жить в мире, без агрессии и сепаратизма.