Сын фронтовика Николая Григорьевича Пыщева Владимир 9 мая этого года, когда в Кызыле открывали мемориал воинам Великой Отечественной, отправил сына проверить, все ли участники войны из их семьи там увековечены. Сам не смог — работал. Владислав пошел с двумя своими сыновьями. Шесть Пыщевых по отчеству Григорьевичи в списках были обнаружены. Внуки теперь знают: Родина не забыла их прадедов, воздала должное памяти ее защитников.
Родители Владимира Пыщева переехали в Туву еще до революции. Как говорила бабушка, делать там, в Каратузе, уже было нечего, потому что многих раскулачивать начали.
—Отец мой, Николай Григорьевич, — из казаков, — рассказывает Владимир Николаевич, — здесь сплавлял плоты, строил Белоцарск. В 1941 году его призвали на войну. Их, сыновей Пыщевых, мать проводила на фронт пятерых. А шестого, Ивана, еще в 1939 году проводила служить в армию. Оттуда он и на фронт ушел. Ему больше всех досталось.
Я маленьким все время крутился рядом со взрослыми. Помню, не было ни одного праздника, который бы обошелся без драки в нашем доме. А дело вот в чем.
С войны вернулись только три брата, Александр, Иван и мой отец Николай. Где покоятся остальные, мы не знаем. Александр, которого домой привезли израненного, вскоре скончался. Отец с братом Иваном не пропускали ни одного праздника, чтобы не встретиться. Отмечали обычно у нас, приходил папин фронтовой друг Топоев, еще кто-то. После первой рюмки начинали вспоминать полководцев, каждый своего хвалил: один Ватутина, другой Рокоссовского. После третьей переходили на дивизии: «А у нас…, а вот у нас…» Дядя Ваня встревал: «А у нас во Второй ударной…» — А, ты во Второй ударной воевал, у Власова, значит?! У предателя?!. И начиналась потасовка. Поднимая «мировую» рюмку, отец каждый раз напоминал мне: «Запомни, сын, раз и навсегда: в роду Пыщевых предателей не было! Выпивать - выпивали, материмся, ругаемся, но изменников среди нас не было. Чужой земли нам не надо, но и свою не отдадим». И никто, говорит, от службы в армии у нас не отлынивал.
Я своего пацана так же воспитывал.
Как мне рассказывал дядя Иван, он действительно воевал во Второй ударной армии. Но в марте 1942 года, когда она вклинилась в оборону немцев на подступах к блокадному Ленинграду, он уже лежал в госпитале. Ему не довелось пройти через тот ужас испытаний, который выпал на долю Второй ударной перед тем, как ее командующий Власов сдался в плен немцам. Но лиха хлебнуть мой дядька успел. Воевали они в местах, где были сплошные болота. Он рассказывал, что невозможно было по этим болотам передвигаться, скачешь по кочкам, и пулемет за собой тащишь, а он весом 60 килограммов, постоянно проваливается. Хорошо, говорит, что второй номер в моем расчете здоровый был, он станок тащил и диски, а я - сам пулемет. Этот второй, когда их накрыло миной, погиб на месте сразу. А дядька мой без сознания до ночи пролежал, и уж когда санитары в темноте смогли выйти, чтобы раненых подобрать, его нашли лежавшим в обнимку с пулеметом. Когда начали поднимать, а было это в декабре, примерзшие пальцы обеих рук так и остались на орудии.
Владимир Николаевич «фронтовым вирусом» заражен с детства. Потом много литературы читал о войне, старался не пропускать эту тему и в передачах по телевидению. О Второй ударной армии тоже немало прочитал, и отношение к предательству ее командующего у него неоднозначное. Нам, считает он, теперь легко рассуждать, а каково было там, под Ленинградом, мы только сейчас узнавать стали, потому что это скрывалось от народа. Один генерал Сталину сказал в начале войны: нас спасут три «с»: сухари, спирт и сало. Только Вторая ударная весной 1942 года питалась одним «с» - сухарями, там группами вымирали от истощения. Боеприпасов не было, техника поразбита, ведь они сколько дней в окружении просидели. Все подробности мы, наверное, так до конца и не узнаем. Но все мы, и потомки наши, должны знать, какими жертвами, какой страшной ценой досталась народу эта победа. Вот в чем наша главная задача.
Ведь это же ужасно: отец мой вспоминал, когда вначале войны с оружием плохо в армии было, винтовок не хватало, лежишь, говорит, в окопе и думаешь: когда же хоть кого-нибудь убьют, чтоб я мог пострелять в этих сволочей немцев! А когда в атаку шли, было так страшно, что даже замполиты крестились. Лоб, говорит, перекрестят, и вперед!
Отцу Владимира Николаевича повезло больше, чем дяде Ивану. Вернулся не таким искалеченным. При освобождении Венгрии, у озера Балатон, где, по его выражению, была сильная мясорубка, Николая Пыщева ранило, победу он встречал в госпитале, в Потсдаме. Но зато после войны отслужил в армии еще четыре года.
Одно из ярких воспоминаний отца о том, как они уезжали из Тувы на фронт, связано с дорогой до Абакана. Ехали они на открытых грузовых машинах, мороз был сильный, а дорога заняла три дня. Когда приехали в Григорьевку, один из новобранцев, как оказалось, старовер, зашел к кому-то в дом обогреться. И там засунул голову в горящую печку. От ожогов вскорости скончался. Вера не позволяла ему воевать.
А еще мой отец любил рассказывать про Венгрию. Она ему сильно понравилась. Особенно виноградники, и то, как венгры хозяйство содержали. Отец мой тоже держал дома скот, но нам, говорил, с ними не равняться. Такая у них чистота в деревнях, порядок, люди - труженики большие. И народ веселый.
Отец Владимира Пыщева освобождал не только Венгрию, но Австрию, Румынию. Нынче же сына фронтовика мучают сомнения: не напрасно ли мы освобождали другие страны?
С детства, - говорит Владимир Николаевич, - о войне я знал: она была очень тяжелая, но справедливая, потому что мы защищали наше государство. Когда на нас напали, мы обязаны были защитить Родину, но освобождать других не надо было. Мы их освободили, а они нам - опять нож в спину. Пускай бы американцы остальных спасали. Сейчас же народу стали в голову вбивать, что это Америка была главным освободителем от фашизма. Я специально новый учебник по истории за восьмой класс просмотрел. Там про наши победы всего полторы страницы написано, Америке же несколько глав отведено. А эта страна нас два раза в войну втравливала, все с подачи Америки. Да еще Англии...
У меня, убежден сын фронтовика, задача такая: сохранить память о воинах Великой Отечественной войны Пыщевых, чтобы внуки знали о их подвиге, рассказали о нем своим детям. А внуков воспитывать так, чтобы были сильными и готовыми защищать свою землю, свою страну.
Наталья БОГДАНОВСКАЯ
На снимке: Николай Пыщев (справа) с другом И. С. Чумилиным в Трансильвании (Румыния) г. Сигишоара, 28 ноября 1944 года.