Вчера отметил 70-летний юбилей кандидат философских наук, старший научный сотрудник Тувинского института гуманитарных исследований Монгуш Сендажиевич Байыр-оол.
Он родился в местности Кызыл-Тайга Барун-Хемчикского района. В 1959 году закончил Аксы-Барлыгскую среднюю школу.
Трудовую деятельность начал корреспондентом в газете "Тыванын аныяктары". В 1964-68 годах учился в Хабаровской высшей партийной школе. Аспирантуру окончил в Академии общественных наук при ЦК КПСС.
Преподаватель, ученый, человек с активной жизненной позицией.
В первом номере электронного журнала "Новые исследования Тувы" была опубликована его статья "Сын своего времени". В ней представлены неизвестные страницы биографии Салчака Калбакхорековича Токи, 40 лет руководившего республикой.
Мы приводим текст этой публикации полностью.
СЫН СВОЕГО ВРЕМЕНИ
Личность... своеобразна и неповторима.
И вместе с тем личность социальна,
в ней есть наследие коллективного...
она исторична, она реализует себя в обществе и в истории.
Н. А. Бердяев
Подробная биография С.Токи, тем более историческая, до сих пор не написана, если не считать справок в академических изданиях и диссертационных работах последнего времени. В начале 2005 г. мною была написана статья «Салчак Токаның төөгүлүг намдары» («Историческая биография Салчака Токи»), которую опубликовала на тувинском языке газета «Шын» в феврале и апреле1. Здесь вниманию читателя впервые предлагается перевод биографии С. К. Токи с малоизвестными страницами.
В своей краткой автобиографии, написанной 27 февраля 1941 г., С.Тока писал, что родился в 1901 г. у речки Мерген около Сарыг-Сепа Каа-Хемского кожууна2. Но в том же 1941 году 8 мая он писал другое: «Когда мне исполнилось восемь лет, началась трудная жизнь батрака. Тогда, кажется, был 1904 год»3. Большинство людей старшего поколения, в том числе читатели повести «Тос чадырда» (В берестяном чуме), убеждены, что Салчак Тока родился в Мергене. В главе «Мерген» читаем: «моя родная речка Мерген», «когда впервые моя мама вывела меня из чума, то сразу увидел мой родной Мерген»4.
На самом деле он родился в живописном уголке Тоджи на берегу озера Моон-Холь в 1896 г. В 1925 г. перед отправкой на учебу в Москву, он сбавил свой возраст на пять лет. Весть о том, что «Тока из Тоджи» давно распространилась по всей Туве. Однако каа-хемцы возражали: «Нет, Тока - наш земляк, почитайте его произведения». Почти за год до ухода из жизни, летом 1972 г., С. К. Тока побывал на озере Моон-Холь. Своим спутникам он указал на вековую лиственницу и сказал: «Мать меня родила под этой могучей лиственницей». Когда его не стало, по указанию партийных властей в Моон-Холь были отправлены три вертолета, которые набрали полные борта веток и, согласно русскому обычаю, бросали хвойные ветки по пути следования кортежа, когда хоронили С. Тока.
Если внимательно читать главу «Тас-Баштыг», где он писал о своей матери, то становится ясно, что они откуда-то перекочевали. Он писал, что однажды мать, созвав детей, сказала, что они будут жить на новом месте. «У матери нас было пятеро: сестры Албанчи и Кангый, братья Шомуктай, Пежендей и я - самый младший. Отца я не помню. Вшестером, с небольшой поклажей за плечами, добрались мы до нашей первой стоянки на Мергене. Мать выпросила у одного дровосека топор и в самом красивом месте, на берегу Мерген, где кончается предгорье, соорудили из бересты маленький чум». Таким образом, письменно подтверждается, что Тывыкы, так звали в детстве и юности С. Тока, родился в Моон-Холе Тоджи, и, когда ему было четыре года, они вшестером пешком пришли в Каа-Хем и стали жить на берегу таежной речки Мерген.
В автобиографических очерках «Слово арата» С. Тока писал, что настоящего имени у его матери не было, соседи называли ее Тас-Баштыг, у них было три козы и собака Черликпен. Информатор из Тоджи, его родственник, партработник Кол Ажылчын Даржаевич в 1977 г. сообщил мне следующее: «Когда Салчак Тока был маленьким, звали его Тывыкы. Пока мать была молода, звали ее Кадынай, она была хороша собой, умная, находчивая и сноровистая, всегда находила выход из трудного положения. Когда она стала пожилой, ей дали прозвище «Тас-Баштыг». Семья имела 20-30 голов мелкого рогатого скота и 2-3 коров. Поэтому она сумела вырастить пятерых детей.
И действительно, имея всего несколько коз, невозможно накормить и вырастить пятеро детей. Но на самом деле, по тем временам, семья Тас-Баштыг относилась к категории бедных. Забегая вперед, отметим, что по переписи 1931 г., семья, имеющая пять бодо или 40-50 голов мелкого рогатого скота, считалась бедной. Семья Тас-Баштыг числилась в бедняках, дети ее занимались наемным трудом. В «Слове арата» в главе «Тас-Баштыг» (Лысоголовая), говорится, что богачи, у которых было много скота, сторонились бедняков. Если в чум и заходил кто-либо из окрестных богатеев и чиновников, то лишь со словами: «На, выделай мне эту кожу», «Сшей мне эту шубу», «Подбей мне эти идики».
Все это следовало из естественных взаимоотношений между имущими и неимущими, любой человек должен зарабатывать себе на жизнь. Сестры и братья маленького Тывыкы нанялись работать у зажиточных русских крестьян. Позже пришло и его время работать по найму у Михайловых и Кайгородовых. Он ухаживал за скотом, занимался заготовкой кормов, помогал в уборке урожая, заготовке дров. В детстве Тывыкы видел, как тувинские чиновники пользовались страшной пыткой шаагай, не разбираясь, кто виноват, а кто нет. Он испытывал страшную ненависть к Таш-Чалану, который пытал его мать за подозрение в краже хлеба. В целом у него сложилось негативное отношение к зажиточным соседям и чиновникам старой Тувы.
В своих очерках С.Тока не указывал фамилию своего хозяина, в семье которого он работал, жил и прошел социализацию как личность. В главе «Я становлюсь возчиком» он писал о Чолдак-Степане, у которого трудился возчиком. В своей автобиографии от 27 февраля 1941 г. он писал, что «был батраком у Михайловых и Кайгородовых». Наши информаторы подтвердили, что Тывыкы работал и вырос в семье Степана Михайлова.
В «Слове арата» С.Тока писал о Чолдак-Степане (С. Михайлове) с партийно-классовых позиций. Это не удивительно, такое было время. К такому подходу его научили в КУТВ в г. Москве. Но на самом деле С. Тока не мог не понимать, какую роль сыграл С.Михайлов в его жизни. Наши информаторы сообщили о том, что после конфискации собственности «феодалов» в 1930 году, С. Михайлова тоже сорвали с насиженного места и послали работать на паром у Баян-Кола. Однажды, когда С. Тока по делам приехал в Баян-Кол, то встретил на пароме С. Михайлова. В присутствии людей С. Тока признался: «Благодаря этому человеку я стал тем, кем есть сегодня». Тогда он был генеральным секретарем ЦК ТНРП, поэтому вполне мог позволить себе сделать такое смелое публичное признание, несмотря на исключительно сложную политическую ситуацию тех времен. Однако, исходя из своих классовых принципов, он не смог заступиться за Михайлова при конфискации его имущества и переселения в отдаленные места. Может быть, глубоко в душе он и переживал за свою излишнюю политическую радикальность, а может быть, был и убежден в том, что все это правильно.
Работая у С. Михайлова в течение длительного времени, подросток Тывыкы приобщился к крестьянскому труду, получил настоящую трудовую закалку. Всякий человек начинается с детства. Не зря же у тувинцев говорят: «Кижи болуру чажындан, аът болуру кулунундан» («Скакуном становятся с жеребеночка, а удальцом-молодцом - с сызмальства»). Как и все работники Степана Михайлова (Чолдак-Степана), он тоже жил в землянке, вставал утром рано, вместе с зарей, целый день работал возчиком и ложился спать поздно вечером. Такова обычная крестьянская жизнь. Конечно, всякое бывало, случалось, что утром проспит, за что заслуживал естественные упреки хозяина.
Однако, в основном Тывыкы жил в сфере традиционной тувинской культуры, в том числе языка и фольклора. Вместе с ним в землянке жил дедушка Тарбаган, который по вечерам рассказывал интересные истории. Эти рассказы крепко запали ему в душу. Позднее С. Тока выпустил книгу «Кодур-оол и Биче-кыс» (Кызыл, 1971).
Однажды семья Тас-Баштыг перебрались из Мергена и разбили чум на берегу Каа-Хема в устье Дерзига среди больших и высоких лиственниц с наплывшей из стволов смолой. В то время, там уже жили русские крестьяне. Сначала Тывыкы следил за играми русских детей, старался понять и запомнить их движения. Игравшие дети тоже стали к нему приглядываться. Первый знакомый Тывыкы, к которому он осмелился подойти, когда тот сам с собой играл в городки, был мальчик Ванька Родин. Летом он при всякой погоде ходил без рубахи, в коротеньких штанах из некрашеного холста. Тывыкы тоже был одет очень бедно. Это сблизило их, они стали дружить и вместе обороняться от других. Новые друзья Тывыкы жили в маленьких избушках, крытых соломой, но эти лачуги казались ему сказочными шатрами.
Мальчик Тывыкы вместе с Родиным и его сверстниками играли, ходили за ягодами, рыбачили, пели русские песни, питались крестьянской пищей, впервые в жизни он мылся в русской бане. Но перед баней его друг Ваня отрезал его черные косы, за что тот сильно обиделся и даже хотел его побить, но потом после бани они помирились. С тех дней детство Тывыкы прошло в русской крестьянской среде в близком общении с детьми, с малых он лет усвоил русский язык и частушки.
Поэтому вполне логично то, что его первой любовью была Анна Нифантьевна Лубошникова (в «Слове арата» она обозначена как Вера). В своих воспоминаниях он очень тепло отзывался о ней: «С Верой мы встречались редко, больше издали, но своим присутствием она скрашивала жизнь батраков. С ее приходом в нашей землянке становилось как будто светлее. Славная девушка. Я несколько раз замечал, как на меня грустно и задумчиво смотрела Вера. Её пристальный взгляд смутил меня. Вера шлепнула меня по плечу и, крикнув: «Догоняй!» - побежала. Забыв обо всем, я метнулся за ней. Вера бежала, громко смеясь. Чем больше я приближался к ней, тем веселее становился ее смех. «Не догнать, не догнать, - кричала она. «Догоню, догоню», - задыхаясь, вторил я. Вот и догнал. Я отбежал в сторону, быстро нарвал одуванчиков и заячьих лапок и подал Вере большой букет. Вера закрыла лицо цветами и одним смеющимся глазом взглянула на меня. Потом отошла в сторону и запела:
В это время до них долетел крик Чолдак-Степана Вера остановилась. Лицо ее стало совсем другим».
По воспоминаниям Дорофея Зайцева, «С. Току его хозяин Михайлов решил женить на Анне Нифантьевне Лубошниковой, проживающей в Медведевке. Анна была староверка, а Тока - «нехристь», поэтому и решил его сначала покрестить. А крестили в проруби, ее вырубили шириной примерно с метр, рядом положили половичок. Крестил Току батюшка Евсей, а мы, пацаны, рядом на самодельных коньках катались и, помню, кричали громко: «Нехристя крестят, нехристя крестят!». Он сбросил с себя шубенку, валенки, а батюшка берет его за волосы и куряет в эту прорубь! Помню еще, что назвал его при крещении Титом Прокопьевичем.
Когда Енисей стал, Току и Анну этот же батюшка Евсей венчал в медведевской церкви. Думаю, что я остался одним из живых свидетелей крещения С. К. Токи. Но потом, часто встречаясь с Салчаком Калбакхорековичем, я никогда на эту тему с ним не говорил. Отец Анны отдал им избушку и помог сплавить ее в Кызыл и поставить ее там, на берегу Енисея. Стояла она недалеко от парка культуры, чуть поодаль от Токи жила моя двоюродная сестра Анна и ее муж Георгий Дресвянников, тоже из Медведевки. Жили, по рассказам сестры, бедно, но дружно.
Когда Току отправили учиться в Москву, он написал оттуда жене Анне, чтобы она переехала тоже в Москву, чтобы семья не разлучалась, ведь у них уже была дочка. Но родители Анны запретили ей уезжать в «антихристианский» город. Дочка их умерла от скарлатины, будучи лет восьми»5. Так С.Тока женился в первый раз, о чем умолчал в своей автобиографии. Но при жизни он не забывал тех, с кем был связан в юности. Лубошниковы тоже хорошо отзываются о нем.
Кол Тывыкы, живший среди русских крестьян сразу узнал о том, что Урянхай стал протекторатом России, и обрадовался. Но осенью того года началась первая мировая война, куда провожали русских крестьян из Урянхая. А в октябре 1917 г. в России произошел государственный переворот.
В Сарыг-Сепе объявился человек по имени Николай (по тув. Мыкылай), который собрал вокруг себя людей и сказал: «Слышите, дорогие товарищи, знайте все, - говорил он. - Пришло бедным аратам полное право, а баям со всеми ихними самодурствами - слышите, люди? - конец, давно вышел конец. Доброе время бедному человеку, нам с вами, дорогие товарищи, предоставила в Советской России партия большевиков во главе с товарищем Лениным».
Юный Тывыкы из беднейшей семьи все это слушал и поверил, что мир перевернулся, изменился, взошло солнце свободы для простого человека. Он внимательно ловил каждое слово этого человека и иногда ему казалось, что все это происходит во сне. Поэтому Тывыкы спрашивал, уточнял у тех, кто стоял вместе с ним правильно ли он понял сказанные слова этого человека. С того дня отношение к богатым у него в корне изменилось. Ему казалось, что социальная справедливость наконец-то установилась. Осознание всего этого радовало и вдохновляло. И его предчувствие не обмануло. Новая власть открыла дорогу бедным слоям населения, в том числе Салчаку Тока.
Так думал не только он, но и большинство крестьян - староверов когда-то гонимых царской властью. Ведь из-за него они искали страну Беловодья и нашли его виде Каа-Хемских благодатных земель, в лесах которых много зверей, птиц, ягод и грибов, а в реках кишат рыбы. Они сеяли хлеб и получали хорошие урожаи, делились с тувинцами. Лозунг революционных властей «землю крестьянам» был услышан ими. Они поверили в справедливость новой большевистской власти во главе с Лениным и боготворили его. Как только установилась советская власть в Каа-Хеме, староверы пели частушки о новой власти, которые собрала М. Татаринцева.
В связи с возникновением новой политической системы (1921 г.) встал вопрос о подготовке новых партийных кадров, способных заменить политическое руководство ТНР - бывших нойонов и лам. С этой целью осенью 1925 г. ЦК ТНРП, который в то время возглавлял М. Буян-Бадыргы, отправил в Москву, на учебу в Коммунистический университет трудящихся востока им. В. И. Сталина десять человек, в том числе бывшего курьера (посыльного) Правительства ТНР и переводчика Кол Тывыкы. Из них только четверо сумели получить партийное образование.
Известный австрийский ученый Отто Менхен-Хелфен, посетивший в 1929 г. ТНР, достаточно откровенно писал об этом учебном заведении: «Этот университет в Москве на Старой площади представляет собою своеобразное учреждение. Позади большого монастыря, именем которого называется площадь, стоит неприглядное двухэтажное здание, в котором фабрикуются люди-бомбы. Сотни юных восточников - якуты, монголы, тувинцы, узбеки, корейцы, афганцы, персы - воспитываются в продолжение 3-х лет для того, чтобы у себя на родине взорвать все старое»6.
Во время учебы в Москве, в жизни Тока произошли два важных изменения: во-первых, он вторично женился на Александре Алехиной из Свердловска, во-вторых, в 1926 г. он вступил кандидатом в члены ВКП (б) в Красноармейском райкоме партии г. Москвы. Вернувшись домой в 1929 г., он стал членом партии в райбюро ВКП (б) РСТК и получил билет № 156 3003, став первым коммунистом из тувинцев.
Во второй половине 1929 г. по указанию исполкома Коминтерна в ТНР проводились собрания классовой борьбы и чистка партии от бывших чиновников и лам ТНР, занимавших руководящие посты. 16 октября 1929 г. на заседании политбюро, где принял участие С. Тока, 16 бывших руководителей партии и правительства, в том числе бывший генеральный секретарь ЦК ТНРП М. Буян-Бадыргы, подверглись к репрессалии. Вскоре на VIII съезде ТНРП (20.09-10.11 1929 г.), где собрались в основном безграмотные бедняки, генеральным секретарем ЦК ТНРП избран И. Шагдыржап, секретарем С. Тока7. Решение партийного съезда о конфискации собственности «феодалов» и преувеличенные слухи о нём, серьезно встревожили кочевников. 17 марта 1930 г. вспыхнул второй Хемчикский вооруженный мятеж, где по неполным данным приняли участие 270 человек из всех слоев кочевников Хемчика. А через два года в Тере-Холе новый вооруженный мятеж. Все это заставило власти принять действенные ответные меры. Вероятно, по подозрению в тайной организации Хемчикского мятежа 25 апреля 1930 г. сотрудниками политической охраны арестован и через два года расстрелян М. Х. Буян-Бадыргы. В 1935 г. теми же чиновниками в сумонах Дус-Даг, Солчур, Тес и Бай-Холь арестованы и репрессированы всего 43 человека8.
28 июня 1930 г. тувинская письменность на основе новотюркского алфавита была введена декретом правительства ТНР. В кампанию по ликвидации неграмотности было привлечено все население страны. В системе народного образования существовало три типа школ: школы-интернаты, летние школы и школы приходящего ученичества. Было много финансовых проблем. Помогал СССР. Однажды С. Тока приехал в Дзун-Хемчикский кожуун, собрал всех руководителей и выдвинул требование: открыть начальные школы в кожууне, во всех сумонах и учить в них детей аратов. Участники собрания приняли это предложение, но спросили у министра из центра: нужны ведь деньги, где их достать? Последовал ответ: «Деньги находите сами. Сколько тут у вас баев-богатеев? Вот их и обложите большими налогами, соберете денег. Если этого не хватит, надо будет конфисковать имущество самых богатых, реализовать его, а вырученные деньги направить на нужды культуры и образования». Но из этого ничего не получилось, кроме недовольства кочевников. Был вынесен вопрос о персональном деле члена ТНРП С. Тока с целью снятия его с должности секретаря ЦК ТНРП и министра культуры ТНР. Однако, благодаря заступничеству секретаря ЦК ТНРП О. Байыра он остался на своих постах»9. Позднее за активную работу по организации изучения тувинской письменности С.Тока был награжден Орденом ТНР.
Согласно решению IX съезда (март 1932 г.) ТНРП, где С. Тока выступил с докладом о колхозном строительстве в ТНР, ставилась задача в течение пятилетки в основном завершить коллективизацию. В том же году на партийном совещании С. Тока отчитывался, как выполняется решения VIII съезда ТНРП, где в частности отмечал, что в 1931 - 1932 гг. закрыты 22 монастыря и ламы обречены вести кочевой образ жизни10. Но год спустя «левое» руководство ЦК ТНРП было вынуждено признать «допущенные политические ошибки» «перегибы в колхозном строительстве». II Чрезвычайный объединенный пленум ЦК и ЦКК ТНРП (22-28 октября 1933) осудил допущенные нарушения принципа добровольности при коллективизации аратских хозяйств. Считалось, что 74% аратов стали колхозниками. За год поголовье скота сократилась на 18%, от джута пало 84761 голов скота. На том пленуме С. Тока пришлось признать свои ошибки. В связи с тем, что И. Шагдыржап тяжело заболел, пленум избрал председателем Президиума ЦК ТНРП С. Тока11.
Литература
1. Байыр-оол М. С. Салчак Токаның төөгүлүг намдары // «Шын». № 9-13 и 40-44 за 2005 г.[К тексту] 2. Тока С.К. Краткая биография. ЦАДПОО ЦГА РТ Ф. 144. Д. 76. Л. 3.[К тексту] 3. Тока С. К. Мээң сактыышкыным (Мои воспоминания). Кызыл, 1941. С. 19.[К тексту] 4. Здесь и далее цитаты по: Тока С.К. Слово арата. М., 1973.[К тексту] 5. Зайцев А. И решили Току покрестить. Газета «Эфир», № 25, 2001 г.[К тексту] 6. Урянхай. Тыва дептер. М., 2007. С. 228.[К тексту] 7. Очерки истории Тувинской организации КПСС. Кызыл, 1975. С. 82, 354.[К тексту] 8. Кунчун Н.Л. Сборник документов о репрессиях в Туве (1929-1954 гг.). РФ ТИГИ.[К тексту] 9. Шойгу К.С. Перо черного грифа. Кызыл. 2001. С. 156.[К тексту] 10. ЦАДПОО ЦГА РТ. ф. 1, оп. 1. Д. 351.[К тексту] 11. ЦАДПОО ЦГА РТ Ф. 1. Оп. 1. Д. 332. Л. 18.[К тексту] 12. История Тувы. Том II. М. 1964. С. 175, 182, 188, 193.[К тексту] 13. Сердобов Н. А. Коминтерн и революционная Тува. Кызыл. 1985. С. 211.[К тексту] 14. Журнал «Улуг-Хем». № 75. 1990. С. 48, 127, 129.[К тексту] 15. Москаленко Н.П. Этнополитическая история Тувы в ХХ веке. М. 2004. С. 148.[К тексту] 16. Шын», № 79, 1938.[К тексту] 17. РФ ТИГИ. Д. 1292. Т. II. С. 52.[К тексту] 18. ЦАДПОО ЦГА РТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 40. Л.Л. 527, 528.[К тексту] 19. Улуг улус көөр үжүк (Букварь для взрослых). Кызыл. 1940. С. 88.[К тексту] 20. РФ ТИГИ. Д. 1292. Т. II. С. 17-19.[К тексту] 21. ЦАДПОО ЦГА РТ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1379. Л. 1, 13, 14.[К тексту] 22. РФ ТИГИ. Д. 1293. Т.III. С. 168-192.[К тексту] 23. Докладная секретарю ВКП(б) тов. Маленькову. В брошюре «Культ личности политические ре-прессии в Туве». Кызыл, 2003. С. 64-71.[К тексту] 24. Газета «Шын». № 165, 1939.[К тексту] 25. Аранчын Ю. Л. Исторический путь тувинского народа к социализму. Новосибирск. 1982. С. 250, 260.[К тексту] 26. Ч.Удумбара, генерал-майор, бывший начальник управления федеральной службы безопасности по РТ // «Тувинская правда» от 27 мая 1995 г.[К тексту] 27. Шойгу К.С. Перо Черного грифа. Кызыл, 2001. С. 196.[К тексту] 28. Большой энциклопедический словарь. СПб. 1999. С. 1208.[К тексту] 29. Народная летопись. Кызыл, 2001. С. 157.[К тексту]