Судья в отставке Леонид Гранов - заслуженный юрист, более полутора десятков лет проработал судьей Назаровского, Кировского районных судов, членом президиума Красноярского краевого суда. Имеет более тридцати лет адвокатской практики. В рубрике "Рассказы старого судьи" "Сегодняшней газеты" он вспоминает один из случаев своей судебной практики. К счастью, невиновных в моей практике не было. А вот изменения в приговорах были, и отмены были. Помню, интересное дело было в 1968 году в Туве. В одном сельском аймаке убили маленькую девочку. Убили в собственной юрте. Следствие пришло к выводу, что это дело рук отчима, сожителя ее матери. На теле девочки судебные медики обнаружили множество телесных повреждений, но ни одно из них не было смертельным. По заключению экспертов, девочка умерла от болевого шока.
Следователи оперативно подготовили дело, передали в прокуратуру. Прокурор направил его в суд. Кто только не слушал это дело: почти все судьи Тувинской республики, Хакасский областной суд, но Верховный суд приговоры не удовлетворял, и он отменял их. В столице решили передать дело в Красноярский краевой суд. В командировку направили меня.
В Туву мы ехали полностью своим составом: секретарь судебного заседания, заседатели. Местными были прокурор и адвокат - коренные тувинцы. Помню, прокурор был умница: закончил МГУ, хорошо говорил по-русски и даже в процессе выступал на двух языках. Адвокат тоже говорил по-русски, но очень плохо, и понять его речь было весьма сложно.
Мы приехали в районный центр, стали слушать дело. И чем дальше шло судебное следствие, тем больше я убеждался в невиновности подсудимого: никаких прямых улик и неопровержимых доказательств вины тувинца государственный обвинитель не представил. Только кое-какие весьма слабые косвенные свидетельства и намеки. Сам подсудимый вину категорически отрицал. Я все больше склонялся к тому, чтобы признать тувинца-арата невиновным.
В одном из перерывов судебного заседания передали записку о том, что со мной хочет поговорить одна важная особа. Я согласился, и ко мне подошла женщина-тувинка, представившись председателем Верховного Совета Тувинской АССР. Она сказала: "У меня создается впечатление, что вы хотите подсудимого оправдать. Но если вы такой приговор вынесете, тувинцы вас не одобрят: все уверены, что девочку убил именно он. Не одобрят, и не только в Туве"...
Уйдя в совещательную комнату для постановки приговора, я бы покривил душой, вынося подсудимому обвинительный приговор в отсутствие прямых улик. Мы огласили оправдательный приговор и частное определение прокурору республики за незаконное содержание человека под стражей. Арата освободили прямо в зале суда. Люди, сидящие в зале, молчали, неодобрительно цокая языками и укоризненно качая головами: меня не одобрили.
Закрыв заседание, мы поехали в Кызыл, чтобы улететь в Красноярск. По дороге гособвинитель "плакался": что ему теперь будет - полтора года продержал человека под стражей, а в итоге - оправдательный приговор. Чем писать объяснения Генеральному прокурору, сторона обвинения решила подать протест на приговор суда. Я был категорически убежден в своей правоте и не возражал против действий прокурора. Вскоре дело вновь ушло в Москву, и, к моему удивлению, мой приговор отменили.
Дело к производству принял Верховный суд - высшая судебная инстанция. Из столицы приехала женщина-судья, член Верховного суда СССР. Однако слушание дела растянулось на долгие почти полтора года: местные жители, будучи твердо уверенными в виновности Арата, улучив момент, когда он направился в лес за дровами, избили его почти до смерти. Тувинец долго находился сначала в реанимации, потом в больнице.
Когда процесс возобновился, московская судья оказалась точно в таком же положении, как и я два года назад: когда она подошла к концу судебного следствия, у нее не было убежденности в виновности тувинца. После отмены моего приговора ей пришлось бы выносить повторный оправдательный приговор.
И вдруг в последнем слове наш подсудимый признает себя виновным!
Видимо, с плеч судьи спала большая тяжесть: почувствовав моральное облегчение, она переквалифицировала статью обвинения с умышленного убийства на менее тяжкую, нанесение телесных повреждений, и определила арату наказание в виде 12 лет лишения свободы.
Встретившись в Красноярске, я спросил московскую коллегу:
- Вы уверены, что вынесли правильный приговор?
- Вы знаете, почему он признался в несовершенном им преступлении? Он спасал себя от неминуемой смерти: после первого оправдательного приговора его едва не убили, а в случае повторного оправдания земляки его убили бы обязательно. А так, сообразил он, в колонии хоть и плохо, но зато жив будет...
Он выбирал из двух зол меньшее. Да и другие участники этой истории, наверное, тоже делали свой выбор. Каждый - по-своему.