|
 "Каждый народ – это звезда на небосводе, которая освещает путь к знаниям и пониманию жизни", – так говорит тувинский аксакал Монгуш Борахович Кенин-Лопсан . Для него эта звезда зажглась в далеком 1947 году, когда он в числе группы выпускников кыэылской школы N 2 поступил в Ленинградский государственный университет. Полярная звезда (по тувинской мифологии – "Бабушка-Маралица") сияла, вела М.Б. Кенин-Лопсана по тернистой дороге ученого человека. Кандидат, а затем доктор исторических наук, он зажег на небосводе немало новых звезд – своих учеников. Его труды о поэтике шаманства издаются на многих языках мира, в США ему присваиваются звания академика и живого сокровища шаманского искусства.
Научную деятельность старший научный сотрудник Национального краеведческого музея сочетает с литературным творчеством. Монгуш Борахович первым среди тувинских литераторов освоил жанр исторической эпопеи, его повестями и романами увлекается уже не одно поколение читателей. Народный писатель Тувы, заслуженный работник культуры России, несмотря на свой возраст, успешно трудится на ниве науки и литературы. Его в лицо знает каждый житель Тувы – от малого до старца – и при встречах низко кланяются ему, величая не иначе как "Башкы". Он и стал им, Учителем с большой буквы, для нескольких поколений. Кавалер ордена Дружбы народов, медали ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени сегодня, в день своего дня рождения благодарно принимает поздравления от своих многочисленных почитателей. Предоставляем слово самому ученому.
Кырган-авай, солнце мое
Весной 1947 года я окончил кызылскую среднюю школу N 2. Впервые в истории Тувы 19 человек, 13 юношей и б девушек, получили аттестат зрелости. До этого давали только начальное и семилетнее образование. Нам прислали письма из Абакана и Ленинграда с приглашениями учиться дальше. Мы выбрали город на Неве. Летом я поехал на чайлаг Чаш-Тал.
Благословляю летний сон-полудрему, сквозь который услышал тихий разговор родителей о том, что надо пригласить бабушку Хандыжап, в народе Хам-Кадай (женщина-шаманка). В те годы люди боялись даже произносить слово "шаман". Бабушка Хандыжап жила около границы с Монголией в местности Бора-Шай Овюрского хошуна. Родители говорили:
– Лучше отправить Сата Делгер-оола. Пусть он сядет на коня Тигра, а с собой поведет коня Челер-Кара (Вороного иноходца). Он знает охотничью тропу. Нельзя ехать по большой дороге, вдруг заметит "чангыс карактыг кижи" (дословно: человек с одним глазом, то есть партийный человек).
Одной из ночей шаманка небесного происхождения камлала с бронзовым зеркалом "кузунгу". Затем провела священный обряд у родника рядом с громадной лиственницей и сказала:
- Не бойтесь. Пусть ваш сын отправится на Север учиться и пробудет там, в русском городе, четыре года без летних каникул. Раньше ему нельзя возвращаться домой. Его звезда предвещает завидную судьбу.
Куулар Медикей уруу Хандыжап родилась 15 июня 1885 года в местности Шеми Дзун-Хемчикского хошуна. Жестоко пострадала в тяжелые годы политических репрессий. В первый раз была осуждена как шаманка и лишена избирательных прав в 1929 году. В 1938 г. был арестован и приговорен к расстрелу за участие в контрреволюционной организации ее сын Куулар Сунгар-оол, посмертно реабилитированный. Кырган-авай, то есть бабушка, у тувинцев ассоциируется с Солнцем. Моя бабушка, шаманка Хандыжап была лишена этого солнца, стала жертвой политического террора.
Мои неграмотные родители и я верили предсказаниям бабушки-шаманки Куулар Хандыжап. Четыре года я учился в Ленинграде, писал собственные произведения, переводил классиков русской и мировой литературы. Весной 1952 г. закончил роман "Чугурук Сарала", в русском переводе "Настигающий птицу". На берегах Енисея, вернее, у его истока я был поэтом, на берегах Невы стал романистом и переводчиком. Я выполнил предсказание-завещание бабушки и стал ученым человеком.
Я – студент Восточного факультета ЛГУ
Из Ленинграда в Кызыл, чтобы проводить нас на учебу, откомандировали Григория Тимофеевича Ильина. Участник Великой Отечественной войны, якут, он был в военной форме, говорил по-русски. Нам сказали, что он учится на филологическом факультете.
Моя фамилия в списке поступивших отсутствовала. Но благодаря помощи Хертек Амырбитовны Анчимаа-Тока недоразумение было выяснено.
Мы сели в грузовую машину. Директор кызылской средней школы N 2 Ооржак Хайлакаа, первый тувинский математик с высшим образованием, организовал питание. Помню, что с нами отправили закопченную целиком тушу вола. Наш маршрут: от Кызыла до Абакана на грузовой машине, от Абакана до Ленинграда поездом. Я очень боялся выходить на станциях. Все время сидел в купе. Мне казалось, что я не еду поездом, а лечу на крыльях к берегам Невы.
И вот он, Ленинградский вокзал. Когда мы приехали, шел теплый тихий дождь. Мы вышли из вагона. Нас встретил высокий человек в черном костюме, в очках. На голове – довурзак с восточным орнаментом. Этим элегантным человеком оказался Владимир Михайлович Наделяев. Он посадил нас в автобус, зашел последним и снова проверил всех. Никто не потерялся, и автобус тронулся с места в людское море.
Нас, юношей, поселили в одной комнате. Там была большая черная доска, эта комната была местом занятий. Девушек отправили в другое помещение, в этом же здании. Итак, мы были там, где предстояло жить и учиться. Вскоре получили студенческие билеты с подписью декана Восточного факультета В.М. Штейна, известного китаиста.
Первая осень студенческой жизни. Первый курс Восточного факультета Ленинградского университета имени А.А. Жданова. Нашу группу называли Тувинским отделением при тюркской кафедре, заведовал им Андрей Николаевич Кононов. Всего Восточный факультет подготовил и отправил в самостоятельную работу три выпуска Тувинского отделения. С той благословенной осени прошло много лет, и память, может быть, допустит ошибки в написании точных инициалов моих товарищей и преподавателей. Простите меня за мою рассеянность. Для меня по-прежнему дорог мой факультет, милы сердцу товарищи по курсу и велики учителя.
У нас было, как я помню, 8 групп.
Китайская филологическая: Энгельсина Бурт, Георгий Головнев, Елена Мальцева, Лев Меньшиков, Алевтина Остроумова, Виктор Петров, Наталья Сосипатрова, Михаил Софронов, Людмила Усова, Татьяна Холмовская, Эманана Цивина, Борис Парижский.
Историки Китая: Тереза Александрова, Владимир Бергер, Борис Доронин, Любовь Коварская, Мария Моисеева, Борис Новиков, Леонора Рабинович, Владислав Страхов, Татьяна Чурсина, Николай Яшин, Яков Татарский, Клара Денисова, Владимир Спирин. Мои однокурсники 'Владимир Семенович Спирин, Борис Михайлович Новиков стали большими специалистами-историками, Лев Николаевич Меньшиков – замечательным филологом и знаменитым переводчиком. Они учились у исследователя китайского языка и литературы, академика Василия Михайловича Алексеева (1881-1951 гг.).
Корейская филология: Лидия Грузова, Владимир Кан, Анна Климова, Ли Ги Нам, Лим Су, Вера Малыгина, Геннадий Рачков, Римма Рога-лева, Марианна Кудряиюва, Ада Троцевич, Николай Хван. Историки Кореи – Николай АН, Ирина Озолина, Муза Стесивцева, Сергей Хван, Ирина Чернышева, Валентин Югай. Марианна Ивановна Кудряшова, в замужестве Никитина, Геннадий Евгеньевич Рачков, Ада Федоровна Троцевич – известные ученые и большие знатоки корейской литературы.
Я бы хотел рассказать о первой встрече с Марой. Это было 16 октября 1947 года. Около турецкой кафедры я встретился с девушкой с голубыми глазами, напоминающими чистое небо родной Тувы. Звали ее Марианна Ивановна Никитина. С того таинственного мгновенья она вошла в мое сердце, о ней я писал сонеты, завершил которые лишь 16 октября 1997 года. Рукопись сонетов, посвященных моей юности, моей любви к русской девушке, называется "Жребий". Когда мои дочки Марина и Анна были студентками (старшая – на факультете журналистики ЛГУ, младшая – в Ленинградском институте советской торговли), то часто бывали у нее, дружили с ее дочерью, востоковедом Ольгой и мужем Валентином Петровичем. В конце апреля 2001 года Валентин Петрович отправил мне монографию Марианны Ивановны Никитиной "Миф о женщине-солнце и ее родителях и его "спутники" в ритуальной традиции древней Кореи и соседних стран". Эта книга останется живой спутницей учеников и поклонников таланта лучшего исследователя древней цивилизации солнечной Кореи М.И. Никитиной (15 октября 1930 – 29 октября 1999 г.)
Иранская филология: Нина Рычкова, Александр Грюнберг, Юсиф Юсифов, Руслан Цаболов, Гюльрук Алибекова. Р. Цаболов был комсоргом группы. Историки Ирана – Марианна Арунова, Джафар Аскерхамлы, Марат Белановский, Авиэтта Дмитриева, Анатолий Кобрин, Наталья Разумова, Нинэль Трегубова, Татьяна Чистякова, Н.Б. Шварц.
Тувинская филология: Зоя Арагачы, Агриппина Конгарова, Александр Тогуй-оол, Елизавета Коптева, Куулар Оргу, Шулуу Сат, Монгуш Кенин-Лопсан .
Историки Тувы – Доржу Ондар, Лидия Уйнук-Кара, Юрий Лудужапович Аранчын (21 декабря 1926 г. – 27 сентября 1997 г.) – доктор исторических наук, много лет работал директором Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории.
Тюркская филология: Раиса Валеева, Апрасян Векилов, Гаез Донидзе, Александр Зырин, Людмила Лазерева, Сайфи Муратов, Инна Шаврина, Фаина Салимзянова, Кемал Алиев.
Историки Турции: Ильмира Минкина, Юрий Нацваладзе, Фикрет Сулейманов, Юрий Петросян.
Впервые о Назыме Хикмете я услышал от Апрасяна Векилова. Он с кем-то разговаривал о том, что в Москву приехал Назым Хикмет и остановился в какой-то гостинице. С ним должен был встретиться его земляк Нихат, который тогда работал на турецкой кафедре. Его сопровождал Али. Когда я вернулся домой, то перевел на тувинский язык "Легенду о любви" Назыма Хикмета, затем эта драма с успехом шла на сцене Тувинского музыкально-драматического театра. Мои друзья с турецкой кафедры Юрий Петросян и Гаез Донидзе стали известными учеными и авторами замечательных книг. Авторитетнейший Апросян Векилов работает преподавателем на родной тюркской кафедре.
Африканская филология: Наталия Охотина, Ирина Яковлева.
Индийская филология: Марк Альтшулер, Софья Болдырева, Петр Баранников, Октябрина Волкова, Ирина Гончарова, Римма Комарова, Милица Корнилович, Семен Рудин, Ирина Смирнова, Наталия Толстая. Историки Индии: Надя Азбукина, Ада Амстердана, Игорь Контарович, Манна Амухова, Юрий Петченко, Элла Руцкая, Эдуард Темкин, Муся Вургафит.
Сын академика Алексея Петровича Баранникова (1880- 1952 гг.) – исследователя индийских языков, которого я редко видел, Петр Алексеевич Баранников работал у нас партгрупоргом, тихий Эдуард Наумович Темкин тогда был комсоргом, сейчас он председатель редакционной коллегии серии "Мифы, эпос, религии Востока".
Монгольская филология: Балдоржи Бадараев, Игнатий Бураев, Роза Жалсанова, Зоя Кубрикова, Евгения Пахутова, Джим Хадаханэ . Историки Монголии: Родион Балдаев, Владимир Будаев, Иннокентий Иринчеев, Регби Бубаев, Ширап Чимитдоржиев.
Кандидат исторических наук Джим Карпович Хадаханэ жил, работал и умер в Туве. Доктор филологических наук Регби Бубаев приезжал в Туву, чтобы познакомиться со старыми книгами и рукописями в фондах Тувинского национального музея им. Алдан-Маадыр. Историк, доктор Ширап Чимитдоржиев и языковед, доктор Игнат Бураев плодотворно работают в братской Бурятии.
Моя юность – это мои студенческие товарищи, это берега Невы! В дни радости и печали я всегда думаю о вас, мои товарищи по Восточному факультету Ленинградского университета.
Ленинграду
Побелела с годами моя голова,
А когда-то была, словно уголь, черна,
И трудней на бумагу ложатся слова,
И не двинутся вспять никогда времена.
Но, покуда дышу я и землю топчу,
И покуда я солнцу, как в юности, рад,
Очень давний свой долг я исполнить хочу -
В своих песнях восславить тебя, Ленинград.
Не забыть, как юнцом оседлал я коня,
Помчался вперед, пригибаясь в седле,
И, завидуя, вслед мне смотрела родня,
И звенели копыта по твердой земле.
Трепетал, словно крылья, дорожный халат.
Как на скачках лихих, нетерпеньем горя,
Я летел на учебу к тебе, Ленинград,
На свиданье с тобой, колыбель Октября!
Доскакав до Чадана, простившись с конем,
На попутку, груженную шерстью, я сел.
Только осень кругом полыхала огнем,
Только ветер в ушах непрестанно свистел!
Улуг-Хем на пароме я переплывал,
По дорогам и тропам то ехал, то шел,
А когда меня встретил дождем перевал,
Я надел вместо шапки чабанский котел.
В Абакан я добрался – и снова вперед!
Здесь на поезд я сел, на стального коня.
Я одиннадцать суток в дороге – и вот
Город Ленина славный приветил меня.
Ленинград, он входил властно в душу мою,
Теплым ветром касался моей головы,
Мне казалось, что я Улуг-Хема струю
Различаю в державном теченье Невы.
Этот, город мне многих друзей подарил -
Разноликих, со всех континентов земных,
Золотые дворцы мне свои отворил,
Показал мне богатство музеев своих.
Щедрый город, мою окрыливший мечту,
Много значишь ты в жизни моей и судьбе.
Так спасибо тебе за твою доброту,
За твою человечность – спасибо тебе!
(Перевод с тувинского Ильи ФОНЯКОВА.)
Пионеры тувиноведения
Наш руководитель Владимир Михайлович Наделяев вел тувинский язык и особый предмет "Введение в тюрковедение". С той благословенной осени 1947 года прошло много времени, и сейчас я вспоминаю тех, которые всегда живут в моей памяти. Каждый ученый, изучающий язык и этнографию тувинского народа, казался мне новой планетой на небосклоне. Я сын тувинцев-язычников и потому часто обращаюсь к небу. У меня сохранились записи лекций моего учителя.
Вот записи о Василии Васильевиче Радлове (Фридрихе Вильгельме). Он родился 5 января 1837 г. в Берлине, а умер 12 мая 1918 г. в Петрограде. Мы, тувинские студенты, узнали, что 4 июля 1861 г. высокогорную местность Кара-Холь на западе Тувы посетил академик Радлов, который записывал тувинские пословицы, песни, сказки и стал первым исследователем нашего языка, фольклора и этнографии. Это было открытием: задолго до нашего рождения Тувой занимались русские ученые.
Следующей планетой тувинского научного небосклона был Николай Федорович Катанов (6 мая 1862 г. – 10 марта 1922 г.). Отец его был сагай-оглу, мать – качин кызы. Оказывается, он был сыном нашего соседа – хакасского народа. Н.Ф. Катанов учился на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета. Удивительно было, что он изучал арабский, персидский, турецкий и татарский языки, а я в Ленинграде начал изучать только русский язык. Преподавательницей русского языка у нас была Ксения Петровна Язева, кстати, свободно владевшая французским языком.
Потом мы узнали, что Николай Федорович Катанов был любимым учеником академика В.В. Радлова. Н.Ф. Катанов совершил научную экспедицию в Туву, написал гениальный труд "Опыт исследования урянхайского языка" "и навсегда остался яркой звездой в истории тюркологии.
|
|
Личность 
